Это был один из конного дозора, высланного в степь астраханским воеводой.
Игумен тут же приказал бить в колокола. Тревожно загудел набат.
Новости обычно узнавали на торгу – так он днем бывает, а колокольный набат услышат все, имеющие уши.
Монахи тут же заперли ворота. Монастырь переходил на осадное положение, а настоятель на время становился воеводой.
Находился монастырь за чертой города, в версте на север от городских стен, и первый удар принимал на себя, служа своеобразным форпостом.
Видимо, нашествия степняков бывали не раз, потому как действовал настоятель решительно и быстро. Монахам раздали оружие, игумен определил дозорных на стены и у ворот.
Никита получил саблю в ножнах и короткое копье-сулицу. Его, как неопытного воина, поставили в пару с бывшим стрельцом, а ныне иноком Василием, дозорными на стену. Сверху видно было, как вдали, на городских стенах, зажглись факелы – Астрахань готовилась к обороне.
Велико ли войско неприятеля, никто не знал. В слободках Сиановой, Безродной, Теребиловке, Солдатской, Ямгучереевой, Армянской, Татарской собиралось и вооружалось ополчение.
В полночь Никиту с Василием сменили.
– Пошли спать, – сказал Василий. – Еще неизвестно, как завтра сложится день и удастся ли следующей ночью выспаться.
Однако спалось им тревожно. Никита все время прислушивался, но потом все же уснул.
После заутрени пошли завтракать, но Никита обратил внимание, что ели не все.
– Пост у них строгий, что ли? – спросил Никита у соседа.
– Нет, – немедленно отозвался тот. – Если бой будет, и ранение в живот получат – с пустым брюхом есть шанс выжить. А с полным – увы!
Как же он сам не догадался? Не воин он – это правда, но как врач мог бы и сообразить.
Однако так поступали не все, а в основном те, кто имел боевой опыт.
Не успели доесть кашу, как тревожно ударил колокол. Все кинулись по местам, определенным настоятелем – на башне и у ворот.
Никита сначала увидел пыльное облако, приближающееся к городу. Постепенно стало видно – идет конница. Это калмыцкий хан Хаурмак шел с набегом на город, ведя за собой тридцатитысячное войско. Никите с непривычки войско показалось просто огромным, и он сначала испугался – как устоять против такой рати? Даже корить себя стал – кой черт его в Астрахань принес? Хотел попробовать от мира удалиться – поехал бы в Вологду или в Суздаль.
Меж тем неприятельская конница была уже рядом, и он видел узкоглазые, желтоватые азиатские лица – типичные степные кочевники.
Основная масса конницы прошла дальше, к городу, но от всадников отделился небольшой, сотни в две отряд и поскакал к монастырю. В деревянный столб, держащий навес над стеной, вонзилась стрела.
– Ты что высовываешься? – закричал Василий Никите. – Стрелу в глаз заполучить хочешь? За зубцом укрывайся!
На стенах шли высокие зубцы – как на кремлевской стене. Только теперь Никита понял, что зубцы эти не для красоты, а для того, чтобы обороняющиеся могли укрываться за ними. Толково придумано!
Для начала калмыки осыпали защитников стрелами, не причинив, впрочем, вреда. Они проскакали вокруг монастыря, высматривая слабые места – вдруг стена где-то низкая или недостроена? Но стены были кирпичными или каменными, и высотой около четырех метров – даже с лошади, встав на седло, дотянуться руками до верха было невозможно.
Несколько калмыков подскакали поближе, но один тут же получил от монаха стрелу в грудь, а другой – сулицу в живот.
Всю историю Руси монастыри играли важную оборонительную роль в государстве. При появлении врага, при первых же звуках тревожного колокольного звона жители окрестных сел и деревень собирались в монастыри, под защиту мощных стен. Да, собственно, и выглядели монастыри как серьезные крепости, а монахи владели оружием не хуже княжеских дружинников. Среди монахов и послушников было немало бывших воинов, имевших боевой опыт. И запасы еды в монастырях всегда имелись, причем серьезные – на год-два, и не только на случай вражеской осады, но и в расчете на неурожайные годы. Вода же в монастырях была всегда, поскольку строились они у родников, и после строительства источники оказывались внутри периметра стен. Так что от голода или жажды умереть защитникам не грозило.