Жук

– Если бы у вас была такая же возможность увидеть себя вчера утром, когда ваш взгляд упал на картинку с изображением жука-скарабея – всего-навсего на картинку! – вы бы удивились не меньше.

– Как легко вы готовы затеять ссору.

– Я вовсе не затеваю ссору.

– Тогда, возможно, все дело во мне. Что ж, если это так, то давайте с этой ссорой покончим. Раз, два, три – готово! Дело сделано. Боюсь, мистер Линдон из-за наших с ним политических разногласий считает меня злейшим врагом. Он что же, и вас заразил своими настроениями? Но вы ведь умнее, чем он.

– Я прекрасно осознаю, что вы большой мастер играть словами. Но в данном случае одними словами проблему не решить.

– И что еще нужно?

– Я сам пытаюсь это понять.

– Я тоже.

– Как вы сами только что сказали, я умнее мистера Линдона. Я тоже так считаю. Меня не волнуют ваши политические взгляды и вообще то, что вы называете политикой. Плевал я на все это. Начхать мне и на то, что вы, как и я, и вообще все люди на свете, небезгрешны. Но вот если вы прокаженный, в прямом или в переносном смысле, это мне не безразлично. А я полагаю, что дело обстоит именно так.

– Атертон!

– С первого дня нашего знакомства мне казалось, что в вас есть что-то странное, нечто такое, что трудно выразить словами; что-то необычное, неестественное, неправильное, если хотите. В последние дни события, так или иначе связанные с вами, развиваются очень быстро. Они выставили вашу странность в крайне невыгодном свете, и я это заметил. Поэтому либо вы объясните мне сложившуюся ситуацию так, что ответ меня удовлетворит, либо откажетесь от всех своих претензий на руку мисс Линдон. В противном случае я поставлю мисс Линдон в известность о некоторых фактах и, если это будет необходимо, сделаю так, что о них узнают все.

Лессингем, заметно побледнев, улыбнулся одними губами.

– У вас своеобразная манера вести беседу, мистер Атертон. Но о каких именно событиях, которые, по вашим словам, быстро развиваются, вы говорите?

– Кто был тот практически голый человек, который таким странным способом покинул ваш дом глухой ночью?

– Это один из тех фактов, которые вы собираетесь представить на суд общества?

– Я вижу, никаких объяснений на этот счет вы представить не можете. Так?

– Продолжайте. Хотелось бы понять, в чем вы меня обвиняете.

– Я намного более наблюдателен, чем вы полагаете. Кое-какие детали этого эпизода меня поразили еще тогда. Сейчас они кажутся мне еще более удивительными. Предполагать, как вы это сделали вчера утром, что речь шла об обычной краже со взломом или что тот человек был просто умалишенным, – это вопиющий абсурд!

– Простите, но я не предполагал ни того ни другого.

– Я как же тогда вы объяснили это происшествие?

– Я ничего не предполагал – и не предполагаю сейчас. Все предположения на этот счет исходят от вас.

– Вы очень настойчиво просили меня не распространяться об этом случае. Это уже само по себе очень подозрительно.

– Вы совершенно неверно толкуете все мои действия, мистер Атертон. На мой взгляд, все они вполне естественны. Впрочем, продолжайте.

Руки Лессингем держал за спиной, опираясь ими о край стола. Он, несомненно, чувствовал себя не в своей тарелке. Однако до сих пор мне, судя по моим наблюдениям, не удалось произвести на него того впечатления, к которому я стремился.

– А кто этот ваш восточный друг?

– Я вас не понимаю.

– Вы уверены?

– Да, уверен. Повторите ваш вопрос.

– Кто ваш друг с Востока?

– Я понятия не имел, что у меня есть таковой.

– Вы готовы в этом поклясться?

Лессингем рассмеялся, но его смех показался мне странным, неубедительным.

– Вы что же, хотите поймать меня на вранье? Вы пытаетесь выстроить свое обвинение, будучи ясно настроенным против меня. Вам следует объяснить мне, с какой целью вы задаете ваши вопросы, а уж потом требовать, чтобы я отвечал на них под присягой.

– Значит, вы не в курсе, что в настоящее время в Лондоне находится человек, который утверждает, что очень близко познакомился с вами на Востоке, причем при весьма любопытных обстоятельствах?

– Нет, мне об этом ничего не известно.

– Клянетесь?

– Клянусь.

– Тогда это очень странно.

– Почему это очень странно?

– Потому что этот человек, как я полагаю, преследует вас.

– Преследует меня?

– Да, преследует вас.

– Вы, должно быть, шутите.

– Вы полагаете? Тогда вспомните картинку с изображением скарабея, при виде которой вы вчера утром перепугались так, что едва не лишились рассудка!

– Вы используете слишком сильные выражения. Я знаю, на что вы намекаете.

– Вы хотите сказать, что не в курсе, что обязаны этим вашему восточному другу?

– Я опять вас не понимаю.

– Уверены?

– Разумеется, уверен. И мне вдруг пришло в голову, мистер Атертон, что объяснения требуются скорее от вас, нежели от меня. Вам известно, что причина, по которой я сейчас нахожусь здесь, состоит в том, что я хочу узнать у вас, каким образом та картинка попала к вам в комнату?

– Благодаря Властелину Жука.

Я сказал так просто наугад, но эти слова явно попали в цель.