Жизнь на льдине

Сегодня мы снова долго обсуждали: что могло случиться с экипажем самолета Леваневского? Неужели мгновенная катастрофа, лишившая радиста возможности передать в эфир хотя бы три слова: «Идем на посадку»? Узнаем ли мы что-нибудь о наших друзьях-летчиках?..

Петрович и я уходили к лунке выбирать тросик.

Эрнст, получив сообщение, что Водопьянов благополучно опустился на острове Рудольфа, сбросил наушники и собрался лечь спать. Перед этим Теодорыч и Женя решили позавтракать.

Над лампами у нас висит бидон, предохраняющий палатку от воспламенения. Эрнст положил на крышку бидона колбасу — разогреваться… Это повторяется уже несколько дней: каждое утро Теодорыч и Женя едят на завтрак эту колбасу. Мы с Петровичем боимся присоединиться к ним, так как «бидонная колбаса» не внушает нам доверия.

После длительной работы на лебедке я пришел в палатку усталый и мокрый. Решил полежать в тепле и не выходить наружу, так как это рискованно — можно простудиться.

Не желая терять даром время, начал разбирать вертушку, которую принес для ремонта. Разложил на копке инструменты, разные принадлежности, металлические части, винты, болтики.

Ремонтные работы пришлось прервать, так как пора было идти варить обед. По правде говоря, меня мало увлекает это занятие. Кроме того, в ледяной кухне холодно; нож обжигает пальцы, как раскаленный; нет воды, приходится приготовлять ее изо льда. Но я понимаю, что изготовление сытной и вкусной пищи жизненно необходимо для успешной деятельности нашей дрейфующей станции, и иду на свой очередной пост…

Женя определил наши координаты: 85 градусов 04 минуты северной широты и 4 градуса западной долготы.

Я сегодня все-таки простудился, и поэтому Петрович принялся натирать мне спину скипидаром. Как у доктора, у него должны быть безукоризненно чистые руки. Но он только что вернулся после работы на лебедке, и когда я взглянул на его руки, то увидел, что они испачканы машинным маслом. Петр Петрович начал растирать на моей спине скипидар, и грязь с его рук быстро стала переходить на меня…

Петрович еще начал шутить…

— Лучшее средство отмыть руки от жирной грязи — почаще натирать твою спину…

Жаль, что мне нельзя было в это время взглянуть на себя в зеркало. Очевидно, полосы на спине делали меня похожим на зебру…

Я забрался в мешок, завернулся потеплее, чтобы хорошо согреться, и заснул. Дневник дописывал уже утром.

8 октября

Мы самые северные жители на земном шаре. Отсюда, с восемьдесят пятой параллели, мы жадно следим за политической жизнью Родины. Там сейчас происходит крупнейшее событие: по всей стране народ готовится к выборам в Верховный Совет СССР.

Несмотря на нашу отдаленность от Родины, мы также намерены участвовать в выборах. Но как это осуществить, еще не знаем.

В нашем быту нередко возникают трудности. Сейчас, например, выяснилось, что у нас не хватает сахара; это, пожалуй, наше самое больное место: мы тратим немного больше предполагавшейся нормы. Правда, имеется небольшой дополнительный резерв сахара, но я его приберегаю, так как во время больших морозов мы будем чаще пить чай и тогда пригодятся запасы.

Теодорыч принял и передал дальше по назначению предоктябрьскую радиоэстафету, организованную журналом «Радиофронт». Эстафета, отправленная из Москвы, проходит через Украину, Закавказье, Узбекистан, Татарию, Урал, Сибирь, дальневосточные рубежи Советского Союза, побережье Северного Ледовитого океана, нашу станцию «Северный полюс» и Ленинград. Далекий путь!

Петрович приводил в порядок лунку, целый день долбил ее длинной трубой, выколачивая молодой лед. Потом он начал делать гидрологическую станцию. Работать на таком сильном морозе очень трудно, так как все время приходится держать наготове горящий примус: перед спуском батометра Петрович обливает его горячей водой.

Нынче весь день ледяное поле вздрагивает, приборы Жени тоже испытывают эти толчки; серия гравитационных наблюдений нарушена, придется ее повторить.

Я работал на складе, распечатал бидон со стеклами и фитилями.

После обеда Женя учил меня работать с теодолитом, чтобы я на всякий случай умел астрономически определять местоположение нашей станции.

Вечером все собрались в палатке. В последнее время это у нас бывает редко, так как всегда кто-нибудь работает или спит. В палатке тепло, приятно, хотя и тесно. Мы этой тесноты и не замечаем: должно быть, свыклись. Припоминается одна из удачных старинных русских поговорок: «В тесноте, да не в обиде…»

Изредка, когда горят лампы, ощущаем в палатке недостаток кислорода, но и к этому привыкаешь.

Весь вечер мы толковали о наших будущих планах и о дальнейшей жизни на льдине. Все настроены прекрасно и полны желания трудиться и творить.

9 октября

Нынче к завтраку у нас были сухари с маслом и чай с молоком.

Петрович написал небольшую статью о научной работе, проделанной за последний месяц.