Жизнь на льдине

В течение дня я проводил длительные и упорные раскопки. Нашел байдарку, клипер-бот. Долго искал бидон. Там, где он стоял, теперь образовался огромный курган, который мне пришлось разрывать в течение трех часов.

Женя начал суточную серию по магнитным вариациям. Он опять на тридцать шесть часов забрался в свой ледяной домик.

Ветер стихает, но днем мы успели хорошо зарядить аккумуляторы.

Сейчас показалась луна — большая и яркая. Очень хорошая видимость.

Меня беспокоит, что давно уже нет радиограммы из дома: не заболела ли снова Володичка? Это меня заботит. Я выходил из палатки, чтобы на прогулке немного рассеяться.

Потом мы с Женей снова определяли по звездам координаты. Мой спутник был особенно настроен и даже что-то тихонько напевал.

19 октября

Женя не спал всю ночь: дежурил и проводил суточную серию наблюдений по магнитным вариациям. Он здорово устал, хочет спать, глаза его слипаются, но терпит, перемогает себя.

Петрович стал подготовлять лунку, чтобы сделать суточную гидрологическую станцию. Лунка так сильно обросла льдом, что Петровичу пришлось пробивать ее с утра до пяти часов вечера.

Мы с Эрнстом начали устанавливать антенну; укрепили мачту, перевязали все оттяжки, чтобы она держалась крепко. Потом занимались раскопками разного имущества. Откопали восемь нарт, клипер-бот, собрали все доски и палки в одно место.

Вид нашей трещины сильно изменился: у ее кромки теперь нагромождены свежие торосы самых различных размеров и форм.

Постояв немного у трещины, мы с Теодорычем вернулись в лагерь. Я начал готовить обед, но примусы засорились; пришлось варить на паяльной лампе.

Слушали арктический выпуск «Последних известий по радио». Очень обрадовал переданный по нашей просьбе доклад о том, что сделано за несколько последних месяцев по реконструкции родной столицы Москвы. Приятно было узнать, что скоро начнется движение поездов метрополитена по новой линии: площадь Революции — Курский вокзал и что в праздничную демонстрацию 7 ноября трудящиеся столицы пройдут по новому красивому мосту через Москву-реку. Мысленно мы будем вместе с вами, дорогие товарищи!

Погода сегодня хорошая: слабый ветерок, светит луна; хорошо видно наше поле. Как все это не похоже на недавнюю пургу!

Получили опять много телеграмм из Москвы от редакций газет с просьбой прислать корреспонденции к праздникам.

Меня немного беспокоит, что давно нет телеграмм из дома. В чем дело?.. Володичка была вместе со мной на полярных станциях (на Земле Франца-Иосифа, на мысе Челюскин) и понимает, что значит на зимовке получить весть из дома. Может, что-нибудь случилось?

Петрович усердно работал у лебедки. Вдруг закапризничал тормоз. Пришлось долго возиться, промывать ленту бензином. Барабан тоже плохо работал. Однако стоило Петровичу насухо его протереть, а потом провести по механизму масляной тряпкой, как тормоз начал действовать вполне исправно. Груз дошел до дна. Глубина океана была три тысячи шестьсот восемьдесят метров.

Пробы грунта не брали, но его следы остались на гире, и Петрович получил новый «образец» морского дна. Он очень спешил кончить промер, так как дрейф снова значительно ускорился.

Перед тем как поднять груз, напились чаю, немного подкрепились. Вытаскивали груз, как обычно, попарно: я — с Женей, Теодорыч — с Петей. Извлекли лишь после трех часов непрерывной работы.

Женя сделал очередные метеорологические наблюдения, и Теодорыч передал сводку на Рудольф.

Вернувшись в палатку, с полчаса отдыхали, так как все были утомлены и промокли.

Петрович завалился спать: он не ложился тридцать три часа.

Что-то непонятное случилось с нашим ветряком. Он все время хорошо работал, исправно заряжал аккумуляторы, а нынче вдруг загремел, застучал. Мы с Женей в это время выкручивали трос на лебедке. Услышав странный стук, я побежал к ветряку и остановил его. Сейчас же Теодорыч с Женей полезли наверх, чтобы посмотреть, какие повреждения получил ветряк. Опасаюсь, что у него сломались зубья шестерни.

Раскопал огромный сугроб у входа в хозяйственный склад, достал муку и начал жарить коржики. Ведь завтра у нас опять юбилей: пять месяцев жизни на льдине; не успели оглянуться, как прошел еще месяц… «Юбилейный» день мы всегда чем-нибудь отмечаем: или нажарим коржиков, или сделаем ликер из коньяка, кофе и сахара.

До чего быстро миновали эти месяцы нашего дрейфа! Но осталась особенно трудная часть: наступила полярная ночь, работы заметно прибавилось; из-за морозов опа теперь труднее, чем раньше. Впрочем, пас не так еще одолевают морозы, как пурга. Сколько раз после ее бесчинств приходится расчищать базы, откапывать парты и другое имущество. Трудно! Эрнст старается помочь мне в хозяйственных работах, но ему не всегда удается выкроить для этого время: по ночам он дежурит, а потом ложится спать сильно утомленный.

Заметил любопытное явление: по трубкам моей койки стекает вода, хотя температура на дворе — минус семнадцать градусов; когда температура понижается до тридцати градусов, водопад прекращается.