Жизнь на льдине

Погода у нас по-прежнему хорошая — морозная и ясная. В палатке холодно: минус четыре градуса. Отбывая ко сну, нельзя забывать о многих элементарных правилах: если разделся, мгновенно залезай в мешок, иначе от холода пропадет весь сон и долго, продрогший, будешь ворочаться с боку на бок; лучше свернуться по-детски, «калачиком» — гораздо быстрее согреешься.

Перед сном заметил, что давление барометра падает. Стало быть, погода портится. Ночью я выходил из палатки и убедился, что барометр предупреждал правильно: лагерь уже окутан туманом.

Сейчас нам нужен небольшой ветерок, чтобы заработал ветряк: надо зарядить аккумуляторы, потому что они ослабли, и мы не можем послать даже коротенькие радиограммы своим близким людям. Экономим каждое слово; два дня мы собираемся послать хотя бы маленькую корреспонденцию в «Правду» о нашей жизни и работе, но все откладываем, так как в аккумуляторах мало энергии. Ее едва хватает для передачи метеорологических сводок на остров Рудольфа. Четвертые сутки Теодорыч ждет ветра!

Вообще в сентябре почти все время стоит штилевая погода. Но удерживаются или, вернее, уже начались легкие морозы. Мы переходим на зимнее положение. Даже водрузили палатку над «прорубью Ширшова», как мы прозвали место, где Петр Петрович берет глубоководные станции. Эта палатка позволяет ему вести свои «серые и холодные» научные дела в сравнительно удовлетворительных условиях.

5 сентября

Женя определил координаты: льдина находится на широте 86 градусов 35 минут.

Мы с Эрнстом продолжали лепить стены кухни. На помощь нам вскоре пришел и Женя. Довольно быстро закончив кладку стен, мы начали выравнивать их. Я часто думаю о том, как удачно используем наших главных противников: снег, воду и мороз. Ставим ребром два щита и засыпаем мокрым снегом. Через шесть часов это уже сплошная звенящая ледяная стена.

Я осматриваю результаты наших архитектурных трудов: мы возвели роскошную вместительную кухню. В ближайшие дни начнем утеплять жилую палатку — натянем на нее покрышки из гагачьего пуха. Потом мы соединим палатку с ледяной пристройкой общей крышей и будем торжественно отмечать открытие зимнего сезона на станции «Северный полюс»…

Сутки за сутками тянутся почти сплошные сумерки; солнце ходит уже низко над горизонтом. От торосов падают длинные синие тени. Скоро, совсем скоро — полярная ночь. Прощай, дорогое солнышко, теперь мы тебя долго не увидим!..

Укрепили ветряк, жилую палатку и радиомачту. Теодорыч ушел варить обед, а я сел писать корреспонденцию в «Правду».

Петр Петрович закончил полную серию вертушечных наблюдений, два часа отдыхал и снова направился к лебедке. Я вышел из палатки вместе с Петровичем и немного проводил его; потом решил заняться выравниванием стен ледяной кухни.

Снова мы вспоминаем о «сушильной проблеме»: все чаще она дает о себе знать. Очень неприятно, когда мокрая одежда превращается в лед. Ходишь по лагерю уже не в меховом, а в ледяном костюме. Приходится возвращаться в палатку, разводить примус, и тогда с рубашки и малицы текут потоки воды.

Все чаще не могу послать радиограмму жене в Кисловодск: мы продолжаем жестко экономить энергию аккумуляторов. Нынче пришлось даже воспользоваться так называемым солдат-мотором — велосипедным двигателем — для радиостанции. Мы вынуждены это делать, так как ветра нет, а аккумуляторы окончательно утратили свои последние силы. С помощью такого солдат-мотора, приводимого в движение руками и ногами, мы сумели передать на материк две метеорологические сводки и три личные телеграммы. Правда, во время работы радиостанции приходится крутить мотор и затрачивать много усилий, хотя дела у нас и без этого хватает.

По-прежнему держится мороз, в палатке — минус три градуса.

6 сентября

Утром с большим трудом передали на остров Рудольфа метеорологическую сводку; всем пришлось по очереди крутить ручной мотор. Затем Женя и Петр Петрович ушли посмотреть, в каком состоянии льды.

Теодорыч после дежурства лег спать, а я провел вертушечные наблюдения.

Я разбудил Эрнста, и мы снова возобновили сооружение снежных зданий. Теперь мы строим склад. К моменту возвращения «экспедиции», как мы в шутку назвали лыжный рейд Жени и Петра Петровича, у нас были уже возведены две стены склада.

Наши ученые вернулись и сказали, что льдина, на которой мы живем, счастливо отделалась во время последнего сжатия; во всем районе нет еще такого же ровного и невредимого поля, всюду образовались огромные валы, торосы, трещины, мелкобитый лед.

Ясно, что наш район подвергся сильному сжатию.

Сердце наполнилось тревогой… Но мы ничего не сказали друг другу.

Я решил, что нужно тщательно обследовать положение во всем районе. Петрович и Женя уже осмотрели южное направление; мы с Теодорычем пойдем в противоположную сторону.

После обеда решили передать в «Правду» большую статью. Для этого нам придется три часа подряд крутить ручной мотор: ветра нет, и крылья ветряка бессильно повисли…