Жизнь на льдине

Это изнурительная работа, но мы уже привыкли к ней. Я на личном жизненном опыте убедился, что человек, если только у него есть ясная цель и упорный характер для достижения этой цели, преодолевает все препятствия, как бы велики они ни были.

Подняли груз примерно к часу ночи. Глубина океана под нами — четыре тысячи двести девяносто три метра.

Пришли в жилую палатку, и у меня почему-то разболелась голова. Не дожидаясь чая, я принял порошок фенацетина. Сейчас ложусь спать.

…Женя обычно, когда мы засыпаем, садится обрабатывать свои дневные наблюдения по гравитации и атмосферному электричеству. Он работает много, потому что хочет наверстать время, затраченное на подготовку аэродрома.

Петр Петрович решил не спать и, немного отдохнув, отправился брать очередную глубоководную станцию. Он вернулся только в семь часов утра — усталый и продрогший. Забравшись в спальный мешок, Петрович сказал:

— На дворе температура — минус двенадцать… — и сразу заснул.

3 сентября

Женя с утра был занят изучением магнитных вариаций.

Я приступил к постройке кухни. Мы впервые в Арктике применили в «зодчестве» такой необычный материал, как мокрый снег. Оказалось, что мокрый снег, из которого мы делаем ледяные кирпичи, практичен и крепок. Вскоре ко мне на помощь пришел Теодорыч. Вдвоем работали на строительстве кухни до двух часов ночи. Дело идет хорошо, и надеюсь, что через два дня кухня будет готова. Мы собираемся торжественно отпраздновать ее открытие.

Петр Петрович проспал только три часа и снова ушел к лунке делать серию вертушечных наблюдений. Он пробыл у лунки до вечера, вернулся в палатку и снова лег спать. Мы его не будили, а в полночь он сам проснулся, быстро и молча оделся и опять ушел к лебедке. Петру Петровичу предстоит еще опустить серию батометров на глубину до четырех тысяч метров; стало быть, ему снова придется работать сутки без сна.

Женя спал тоже только три часа. Да и в ближайшие дни ему вряд ли удастся выспаться: у нас много дел.

Доктор Новодерешкин с острова Рудольфа в ответ на нашу ироническую радиограмму в таком же веселом тоне снова советует нам беречь себя. В заключение он глубокомысленно замечает, что «теплота в теле усиливается пребыванием индивидуума в спальном мешке, а также употреблением в пищу жирных супов»… На этом мы закончили нашу медицинскую дискуссию.

Продолжаем строить кухню. Интересно наблюдать, как замерзает мокрый снег, приобретая все более правильные формы. Если опыт удастся и кухня окажется достаточно крепкой, мы построим из снега склад и научные павильоны для гравитации и астрономии. Может быть, соорудим еще ледяной домик для изучения магнитных вариаций. Словом, у меня уже созрел план сооружения целого ледяного городка или, вернее, «полярного архитектурного ансамбля». Этот план вполне осуществим в ближайшее время.

После работы, в два часа ночи, мы с Эрнстом согрели себе на примусе чай, подсушили наши костюмы. Вот проблема, о которой мы начали думать только на льдине: негде сушить одежду. Но кто мог предположить, что на льду в этих широтах будет так много воды?! Эрнст надел наушники, а я сел писать дневник. Карандаш в руках не держится; так сильно болят руки от работы лопатой: мокрый снег очень тяжел.

4 сентября

На душе у меня радостно: получил от Володички телеграмму. Хорошо, что она наконец уехала лечиться!

Наши молодые товарищи Петр Петрович и Женя снова не спали всю ночь: вели научные наблюдения. Женя про должал суточную серию по изучению атмосферного электричества и одновременно вел наблюдения за магнитными вариациями, а Петрович был занят глубоководной станцией.

Мы с Эрнстом легли спать в три часа ночи, встали в семь утра и начали лепить стены кухни из мокрого снега; уже возвели две стены. Потом Эрнст помогал Петру Петровичу вытаскивать тросик с батометрами, которые были опущены на четыре километра в глубь океана.

Я все время находился на «кухнестрое» (так мы прозвали строительство домика общественного питания станции «Северный полюс»), выполняя одновременно роли архитектора, десятника, каменщика, плотника, штукатура и даже слесаря. Лишь когда пришел Эрнст и сказал, что обед готов, я отправился в жилую палатку.

После обеда мы с Теодорычем возвели остальные две стены кухни. Это очень сложная операция — строить стены из снега. Нужно смешать снег с водой так же, как бетонщики на материке смешивают цемент с галькой. На месте будущих стен устанавливаем щиты и укрепляем их пешнями. Потом носим мокрый снег и этим снежным фаршем заполняем пространство между щитами.

Вечером к нам на помощь пришел Женя. Но когда наступил срок передачи «Последних известий по радио», мы прекратили работу и вернулись в палатку: давно уже не слушали родной Москвы.

Я зажег примус, обогрел палатку и одновременно приготовил чай. Так мы, сидя за чаем, слушали московские новости.

Проснулся даже Петр Петрович, который после двухсуточной вахты лег спать только полтора часа назад. К нашему удивлению, Петрович, прослушав новости, словно приободрился и опять ушел к лебедке заканчивать глубоководную станцию.