Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

Картина, конечно, заслуживала внимания. На четвереньках, мордой в грязно-снежную кашу, стоял мужик нехилого телосложения и довольно прилично одетый. Шапка валялась недалеко, в луже из грязи и снега. Из разбитого носа хлестала кровь. Стоящий над ним амбал сосредоточенно бил мужика ботинками в лицо. А тот, не сопротивляясь, пытался только прикрыть физиономию руками. Все это казалось сюром еще и потому, что происходило в полном молчании. Один молча бил, второй молча принимал побои.

«Он же сейчас забьет его. Вот сволочь! — промелькнуло в голове. — Ладно — драка. Но — почти лежачего?! Но — сапогами по голове?!»

Пусть — не сапогами, ботиночки с такой подошвой будут похлеще кирзовых сапожищ. Попадет в висок — и готово.

Сообразить, что надо делать в подобной ситуации, я просто не успела. Лорд, со мной на поводке, влетел в эпицентр и сунул морду к поверженному типу. То ли он хотел подбодрить его: «Держись, мол, браток», то ли просто поиграть в веселую игру вместе, но амбал на минуту оторопел и прекратил избиение. А потом схватил Лорда за шкирку и поднял его, как котенка. Неслабый бугай оказался. Поднять семидесятикилограммовую псину на воздух — это ж какая сила нужна! Да еще и орать при этом:

— Убери собаку, сука, убью!

Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Не знаю, что за разборки между этими двумя придурками, кто прав, кто виноват, можно ли бить человека ногами. Плевать мне на них. Но мой Лордик в принципе не способен напасть на человека. Для него все люди — меньшие братья. Он висит, как беспомощный котенок, в лапах у этой сволочи, и даже рыкнуть в свою защиту не догадывается. Он же действительно может убить мою псину!

— Гад, отпусти собаку! — Я схватила Лорда за лапы и принялась изо всех сил тянуть на себя. Бугай не отпускал. Лорд спокойно висел и не понимал, что ему угрожает. Кажется, новая игра доставляла ему удовольствие. Про мужика на четвереньках все забыли. Не до него.

Неизвестно, чем бы закончилось дело, но из бара, наконец-то, вывалился охранник — двустворчатый шкаф с антресолями. Мой амбал едва доставал ему до подбородка. Весовые категории были явно неравны. Шкаф встряхнул амбала, тот отпустил Лорда. Я схватила освобожденное сокровище за поводок и рванула оттуда со всей скоростью, на какую была способна и какую позволяла развить упирающаяся скотина, желающая поиграть еще хоть немножечко.

— Сволочь ты такая, собака ты самая настоящая, — всхлипывала я по дороге, пытаясь унять дрожь в коленках. — Вечно ты лезешь, куда не просят. Вот удавил бы этот гад тебя — так тебе и надо. Знал бы тогда, куда лезть. Заведу болонку, пусть она тебя, скотину, спасает. А я не буду больше…

Ну за что же мне, Господи, такая жизнь? Счастья — никакого, дети — эгоисты, пес — и тот полный идиот… Господи, за что Ты так меня не любишь?

— А я тебе что говорю: свою жизнь надо делать своими же руками! — Женька уютно расположилась на «Вениаминовом» диване и уверенным тоном пыталась сбить меня с пути истинного. То есть ввязаться в какую-нибудь авантюру по поиску очередного спутника жизни. Самой ей этим заниматься было скучно, требовалась группа поддержки. — Ты что, не видишь, что совсем закисла в своем болоте?

Я не закисла, я — в депрессии, это так теперь принято называть. И чего, спрашивается, привязываться к людям, если они уходят и забывают о тебе? Вон, даже диван про себя называю «вениаминовым», а где этот Вениамин? Хоть бы раз позвонил и спросил, как дела. Или сказал — как у него. Хотя какое мне дело до его дел? И Людка не звонит опять. Одна Женька меня не бросает. И то только потому, что надеется использовать в своих целях…

— Ты слышишь, что я тебе говорю?

— А?

— Вот-вот, я тут распинаюсь, а она витает неизвестно где. Новый год скоро. Я его одна встречать не собираюсь. Надоело. В конце концов, я еще молодая и привлекательная женщина.

— И мои уходят, — мне снова захотелось разреветься. — У всех свои компании. Один Тошка со мной остается. И то — надолго ли?

— Ты что, совсем ничего не слушаешь? — разозлилась Женька. — Хватит курицей быть. Так и просидишь всю оставшуюся жизнь на насесте. Можно подумать, тебе твои цыплятки спасибо потом скажут, что ты над ними прокудахтала. В субботу идем с тобой в кафе, форма одежды — парадная.

— Какое кафе? Женька, ты что, очумела? И речи быть не может! Тем более что до Нового года — всего ничего. Женька, я подарков никому из детей не купила. Мне все выходные по магазинам бегать.

— Вот и бегай с утра, кто тебе не дает. А вечером — со мной.

— Никуда я не пойду. Чушь все это собачья. Не верю я в такие знакомства, да и невозможно таким образом ни с кем познакомиться. Те, кто нам интересен, по кафешкам не шляются. А тем, кто там ошивается, мы и на фиг не нужны.

— Вот зря ты так. Где ты еще можешь найти приличного состоятельного мужчину?

— Состоятельный на меня и не посмотрит. А насчет приличного… Не далее как вчера я с очень близкого расстояния наблюдала, как один приличный бил морду другому приличному. Собаку мне чуть не прибил. И ты жаждешь с такими познакомиться?