Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— Походил по улицам. Холодно. Да и устал. И снова на вокзал вернулся. А там уже ко Мне мент подходит, документы спрашивает. Я, говорит, тебя еще вчера приметил. А у меня документов нет. Отговорился тем, что жду электричку, там паспорт не требуется.

— Вень, а ты — ладно, не домой и не к нам — к знакомым каким-то пойти не подумал?

— Ну что, прийти к посторонним людям и сказать: пустите пожить?

— К зна-ко-мым! Понимаешь? К знакомым! Веня, ночевать на вокзале в родном городе, где куча знакомых — это же верх идиотизма!

— Да? Мне тогда так не показалось. Обременять кого-то своими проблемами? Неудобно.

— А на вокзале — удобно! Ну? Дальше.

— А дальше я ж понимаю, что мне сидеть здесь уже не дадут. Нужно куда-то деваться.

— А на работу сходить не пробовал? Там тепло, по крайней мере.

— Какая работа? Да я уже тогда как в трансе был. Ночь же не спал. Вышел на улицу, подходит ко мне мужик и говорит: «Что, парень, перекантоваться негде? Пошли со мной».

— И ты пошел? Венька, ты вообще — нормальный? Ты пошел неизвестно куда с каким-то мужиком только потому, что он тебя позвал?

— Ну да, а что мне было делать?

— Да к нам приехать! Слышишь, к нам! Если уж больше некуда оказалось. Твоя мать звонила, все равно не поверила, что тебя нет. А и был бы — сказали бы то же самое. Ты что, думаешь, мы б тебя сдали?

— Она что, звонила опять?

— А ты как думал? Давай дальше.

— Ну, пришли, у него там в подвале логово обустроено. Ты знаешь, комфортно даже. Он взял у меня деньги, сходил за пузырем.

— За чем?

— Водку принес. И колбасы на закуску. Выпили. Для сугрева и за знакомство. Потом меня рвало. Отравился, наверное. Дня два или три. Не помню. Потом Саныч…

— Кто?

— Его зовут так — Алексей Александрович. Звали, когда он нормальной жизнью жил. А сейчас кличка у него — Прибалт.

— Почему — Прибалт?

— Да он служил когда-то на Балтийском флоте. И когда напьется — вспоминать любит. А что, он кличкой гордится. Кто-то — Костыль, кто-то — Шибздик, а он — Прибалт. Только я его по отчеству звал. Мне так привычнее. Так вот, я оклемался немного, Саныч и говорит: «Я тебя кормить не обязан. Пошли на работу».

— На какую работу?

— На свалку.

— Веня, а деньги? У тебя же были какие-то деньги.

— Но я же ему отдал. Я же говорил.

— Все?

— Ну да.

— Венька, у тебя точно с головой не в порядке! Да детсадовский ребенок в этой ситуации вел бы себя умнее! По крайней мере, убежать постарался. Раз уж деньги отобрали…

— Я сам отдал. Ты знаешь, я думаю, что уже тогда заболел, наверное. Потому что ничего не соображал. Просто делал, что скажут. Как в трансе.

— Дальше.

— На свалке нас побили. Меня то есть. У них там зоны поделены, а мы на чужую влезли, оказывается. Стыдно признаваться. Но их там столько вылезло, с какими-то железками в руках. А я даже в детстве никогда не дрался. Не научился. Наверное, потому и не добили до конца. Сказали: «В первый раз — наука тебе. А еще появишься…»

— А он?

— Саныч? Он меня потом нашел, доволок до дома.

— Где он был, когда тебя били?

— Не знаю, я не заметил, там не до того было.

— Ясно. Смылся и наблюдал. Тебя подставил, а сам — в наблюдатели.

— Он меня потом выходил!

— Как?

— Есть приносил, пить…

— Что? Водку?

— Ну да. А знаешь, выпьешь — и легче, ничего не помнишь…

— Венька, идиот, ты же — круглый идиот, как ты вообще жив остался?! При таком лечении.

— Нет, ты знаешь, он меня все-таки спас. Если б не он…

— Если б не он, ты бы померз на вокзале и домой отправился. Как ты, взрослый умный мужчина, мог с ним связаться?!

— Вот в нем что-то есть. Что-то неуловимое. Ему бы книги писать. Выпьет — и начинает рассуждать. Я такого вообще ни от кого не слышал. Профессор! Кстати, у него и образование — высшее.

— Что ж он, умный такой, бомжует? Устроился б на работу, дали бы место в общежитии, потихоньку бы выкарабкался.

— А он не хочет. Зачем?

— Что — зачем? Жить как человек?

— А разве мы по-человечески живем? Для человека главное — свобода. А мы все — как цепные собачонки: прикованы к будке, к миске. Суетимся, бегаем по кругу дом, работа, дача. А он — свободен. Ото всего. Как Диоген в бочке. Никто и ничто ему не указ. Вообще.

— Венька, если б он был так независим, не философствовал бы он перед тобой. Значит, не в кайф ему жить волком-одиночкой, не хватает человеческого общения. Только тебя-то он зачем приволок к себе? Нашел бы бабенку на свалке, и жили б себе поживали. Интересы — общие, хорошая б семья получилась.