Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

Первой умчалась Лера, прихватив пару кастрюлек с салатами и тщательно упакованный торт. Они с группой встречали Новый год в студенческой общаге, в восемь начиналась дискотека и опаздывать туда было совершенно нежелательно. Чмокнув нас на прощанье, пожелав счастливого Нового года, доченька улетела, пообещав позвонить.

Вовка долго обсуждал по телефону проблемы с какими-то дисками, потом, фыркнув: «Ну, придурки, ну ничего сами сделать не могут», стал собираться.

— Вов, я тебя умоляю, не пей ничего, кроме шампанского. Там точно никого из родителей не будет? Может, хоть бабушка?

— Мам, у Пашки бабушка в Иркутске живет, он ее три года не видел. Мы ж потому у него и собираемся, что предки в Египет праздновать укатили.

— Вовка, чтоб звонил мне через два часа. Услышу изменения в голосе — приеду и увезу. Ты мне нужен живой и трезвый.

— Мамуль, клянусь пить апельсиновый сок и минеральную воду. Ну за кого ты меня держишь?

— Вовка, и еще… Новый год, вино, романтика… Мне бабушкой еще рано становиться, слышишь?

— Чего? Ну ты даешь, мам. На фиг нам эти козы нужны? У нас сугубо мужской коллектив. Ты вон дочери на эту тему лекцию прочитай: с утра марафетится. Для кого бы это? Все, пока. Целую.

И успешно поймав брошенный в его голову тапочек, Вовка скрылся за дверью.

Ксюшка, блестящая, как елочная гирлянда, злорадно пообещала:

— Ладно-ладно, мы с тобой еще в Новом году встретимся. С утра. Мам, а Наташа спрашивала, ты нам не дашь фужеры? А то у нее посуды не хватает. Тарелки мы одноразовые прикупили, а шампанское пить надо из красивой посуды.

— Как это, вы тарелки прикупили? У них, что тарелок нет?

— Ну, они ж с бабушкой живут. Сколько им посуды надо? А нас полкласса собирается все-таки.

— А бабушка? Она выдержит такое, да еще на всю ночь?

— Бабушка уйдет. У нее подружка есть, тоже старушка, с которой они еще со школы дружат. Представляешь? Шестьдесят лет! Даже больше. И бабули будут сами встречать Новый год, и мы — сами. И нам хорошо, и им.

— Ксюш, а Новый год — это же семейный праздник.

— Мамуль, не парься. Это все — пережитки.

Ксюшка, сверкая блестками и молодостью, убежала. Мы с Тошкой остались одни. Вот так и будем праздновать. Накрытый стол, телевизор, компьютер. И мы вдвоем.

Что-то не так происходит в нашей семье. Хотя — почему «не так»? Вспомни, как ты в детстве рвалась из дома туда, где шум, веселье, хлопушки и музыка. Скольким поколениям задал сценарий новогоднего торжества старый рязановский фильм «Карнавальная ночь»? Вот и твои дети ничем от тебя, тогдашней, не отличаются. И нечего переживать. Состаришься — напросишься в гости к какой-нибудь подружке-однокласснице, предоставив квартиру подросшим внукам.

Снег за окном начал падать хлопьями, как и положено сегодня. Черное небо и пелена мягко опускающихся на землю снежных хлопьев. Скоро начнут взрывать петарды и канонада разрушит это сказочное очарование…

— Тоша, солнышко, давай садиться за стол. Новый год скоро.

— Сейчас, я одну гонку закончу, чуть-чуть осталось.

Ну да, еще одну гонку, еще один уровень. Что я за мать, если не могу оторвать ребенка от этого железного монстра даже сейчас, за час до Нового года? И шампанское я не умею открывать. Как-то ни разу в жизни не приходилось, всегда было кому выполнить это нехитрое действие. Может, ну его, это шампанское? Лежит себе в холодильнике — ну и пусть лежит дальше. А я буду пить с Тошкой газировку. Все эти традиции — это пережиток, Ксюха правильно сказала. И нечего за них цепляться. Насколько легче станет.

— Мам, возьми трубку, я не могу, за мной копы гонятся!

Да, действительно. Хватит в ступор впадать. Телефон уже не слышишь.

— Алло.

— Жанна… Жанночка, ты?

— Веня? Венька?! Ты откуда?

— Я вас поздравляю всех. И тебя…

— Венька, куда ты пропал?! Совести у тебя нет! Ты хоть раз мог позвонить и сказать, что с тобой, где ты?! Ну как же так можно?!

— А ты… А вы обо мне… думали?

— Представь себе! Венька, мы же в друзья не навязываемся, не хочешь — не надо. Но хотя бы сказать, что все нормально, можно? Чтобы о тебе не беспокоились.

— А… правда — беспокоились?

— Венька, будь ты сейчас рядом, я бы тебя своими руками убила, честное слово.

— Можно, я приду?

— Сейчас?

— Нет, завтра. Сейчас я с мамой.

— И ты при ней звонишь?

— Из автомата. Так можно?

— А с каких это пор тебе разрешение требуется?

— Не знаю. Я что-то запутался совсем.

— Венька, слушай меня, пожалуйста. Ты. Всегда. Можешь. К нам. Прийти. Мы. Тебе. Всегда. Рады. И. Всегда. Поможем. Во всем. Ясно?

— Жанна… Ты с кем сейчас?

— С Тошкой. Вернее, я — с телевизором, Тошка — с компьютером. Остальные разбежались.

— Жанночка, можно тебя попросить?

— Можно. О чем? Ты опять куда-то влип?

— Нет. То есть да. То есть нет. Знаешь, когда будет двенадцать, ну, шампанское, и все такое… Ты можешь обо мне вспомнить и чокнуться мысленно? Пожалуйста.

— Хорошо. Давай. Ровно в двенадцать.

— Не забудешь?

— Нет.

— Спасибо. Я побежал?

— А что ты маме-то скажешь, как ты у автомата оказался?

— А я за хлебом пошел. Все просто.

— Да уж. Ну, беги за хлебом. Если еще купишь.

— Не забудешь?

— Нет. Беги.