Жизнь Изамбарда Брюнеля, как бы он рассказал ее сам

Ну и, конечно, Восточная Бенгальская железная дорога – почти 100 миль от Калькутты в северо-восточном направлении. Меня заинтересовал этот проект, когда я узнал, что нужно будет найти лучший способ переезда через Ганг и его притоки.

* * *

Надо с сожалением отметить, что с течением времени я утратил возможность руководить всеми своими работами так, как руководил когда-то Большой Западной. Мне приходилось проводить много времени на заседаниях комитетов в палате общин, выступая от имени тех железнодорожных компаний, в которых я занимал должность инженера. На мой взгляд, это большое зло: инженер должен заниматься своим делом, а не просиживать штаны, прея в бесконечных заседаниях. Конечно, я стремился максимально контролировать свои работы, пользовался любой возможностью для проверки, знакомился со всеми мелкими проектами. Если выдавались два-три свободных дня, я мчался на дальнее строительство в Уэльс или Корнуолл, чтобы проверить детали – например, как идет подготовка травильных чанов для леса или кирпича для виадуков.

К счастью, я умел подбирать подходящих людей в свою команду и организовывать их работу. У меня был редкий дар – использовать способности своих помощников. И хотя приходилось общаться с самыми разными людьми, все они работали со мной в полном согласии.

С течением времени я взвалил на себя столько разного рода обязательств, что личное руководство общими вопросами стало окончательно невозможным. Тогда я нашел себе компетентного помощника, который возглавил команду инженеров.

Положение доверенного лица многих железнодорожных компаний вынуждало меня часто выступать в роли посредника между спорящими сторонами. Поскольку я, если мне не изменяет память, никогда никого не обманывал, к моим решениям относились с уважением.

Кроме того, помимо дружественной обязанности улаживать разногласия между оппонентами, мне пришлось взять на себя роль эксперта в спорах, подпадающих под парламентские акты и постановления Верховных судов. Говорили, что в таких делах я проявлял и недюжинные юридические способности.

Еще одно занятие, которым мне приходилось заниматься, хотя, если честно, я никогда не чувствовал к нему особой склонности, – это свидетельские показания в судах. Последних всегда было множество – ведь все со всеми судились. Наши проекты требовали вложения огромных денег, а там, где фигурируют огромные деньги, не обойтись без того, чтобы одна сторона не обвиняла другую то в растрате, то в просрочке, то просто в воровстве.

Не буду отрицать, в этом деле я пользовался определенной репутацией. Но поскольку расхваливать себя, толкуя о репутации, мне как-то не очень ловко, приведу записку г-на Джорджа Бёрка, в которой он сообщает следующее (местами настолько для меня лестное, что я остаюсь искренне убежден в его серьезных преувеличениях):

«В качестве свидетеля г-н Брюнель всегда пользовался доверием. Он с удивительным мастерством выстраивал защиту. Он обладал редким качеством – давать очень простые ответы на задаваемые ему вопросы и при этом не выглядеть адвокатом. Вместе с тем он с чрезвычайным вниманием относился к вопросам на первоначальном допросе свидетеля выставившей его стороной, а поэтому никогда не мог доверить подготовку своего выступления какому-либо поверенному: он все проверял лично.

В перекрестных допросах он с самым изощренным судьей держался достойно, а находчивость его ответов часто значила для продвижения дела столько же, сколько его выступление в качестве первоначального свидетеля.

Он был почти что столько же дипломатом, сколько инженером, и отлично знал, как, будучи всего лишь свидетелем, повернуть дело, чтобы не оставить оппонентам ни одной лазейки. В то же время он действовал с исключительной честностью, но умел сказать не больше, чем это было необходимо для продвижения дела, избегая говорить (или даже намекать) то, что не соответствовало бы истине.

Несмотря на успех своих выступлений как свидетеля, когда, бывало, послушать его собирались целые толпы, он всегда отвергал предложения стать профессиональным экспертом, несмотря на то что это занятие являлось весьма прибыльным. Он поставил своим правилом никогда не появляться ни в суде, ни в заседаниях комитетов, если речь не шла о предприятиях, в которых он был занят как инженер, или о компаниях, на которые он работал. Но когда он все же появлялся в парламентских комитетах, чтобы защитить свои или касающиеся его проекты, мало нашлось бы профессионалов, чьи показания имели бы больший вес».

А вот в каких выражениях г-н Кларк, бывший одним из моих помощников в эпоху строительства Большой Западной железной дороги, рассказывал обо мне в письме своему школьному другу.