Жизнь и смерть генерала Корнилова

– Мы – начальники охраны, Ваше Высокопревосходительство! – ответили те.

– Тьфу! Поезжайте, чтобы глаза мои вас не видели. Бессовестные! Всего пять женщин, и они имеют двух начальников! – расхохотался, не выдержав, Верховный, пропуская повозку.

Двинулись дальше и, дойдя до следующего аула, остановились в нем на ночь. Перед этим аулом – Нашукай, на дороге, показалась идущая к нам навстречу группа людей с белым флагом. Заметив их издали, Верховный приказал мне:

– Хан, поезжайте, поговорите с ними и узнайте, кто они такие?

Подъехав к ним, я сделал салям, но они так были взволнованны, что не узнали во мне мусульманина, и старый мулла с трудом начал лопотать по-русски.

– Ми – мусульмане. Ми большовэк обижай! Алла! Алла!

Я сделал им еще раз салям и заговорил с ними по-турецки. Мулла сперва широко открыл глаза от удивления, но потом, узнав, что я мусульманин, да к тому же и адъютант командующего, обрадовался.

– Субхан Алла, Субхан Алла! – говорил он, глядя на Верховного как на спасителя.

Радость встречавших была неописуема, когда я им сказал, что командующий армией любит мусульман и даст им оружие для защиты аулов, как только они придут к нему на помощь.

– Давай только нам оружие, мы им покажем, что значит поругание над религией и как мы умеем мстить за наши разрушенные мечети! – говорил мулла по-турецки.

Кстати сказать, никто, кроме муллы, больше не понимал по-турецки, а я – ни одного слова по-черкесски.

– Вот бык, которого мы хотим зарезать в честь прихода в наш аул человека с добрым сердцем, желающего помочь нам защищаться против безбожников! – говорил мулла.

В это время в аул входила армия с Верховным во главе.

– Балам, покажи, кто из них генерал Корнилов! – просил мулла, идя навстречу к Верховному.

Подойдя со старшинами к Верховному, мулла поздоровался и просил меня передать ему, что большевики расстреляли почти всю молодежь, а над женщинами и стариками издевались и что они, черкесы, просят у генерала Корнилова защиты.

– Да, да, скажите им, Хан, что я знаю и люблю мусульман за их преданность России, поэтому дам им оружие, как только они придут ко мне в армию, – ответил Верховный плачущему мулле.

Вечером мулла опять пришел, чтобы побеседовать с Верховным, и подробно рассказал ему о том, как большевики разрушили весь жизненный уклад аула.

– Это не только у вас, а во всей России так! Поэтому пусть аулы дают своих сыновей, я вооружу их и верю, что, соединившись, мы можем отстоять свои права. Повторяю, что только с оружием в руках можно добиться этого, так как против зверей другие приемы не годятся! – сказал Верховный, отпуская муллу.

Переночевав в этом ауле, на другой день рано утром мы пошли дальше. Пройдя ряд аулов, мы наконец пришли в аул Шенджи, где на другой день, т. е. 14 марта, состоялась долгожданная встреча с отрядом капитана Покровского, ушедшего из Екатеринодара. Покровский прибыл со своим конвоем из черкес. Верховный вышел на площадь, где собралась большая толпа жителей аула. Поздоровавшись с конвоем Покровского, Верховный обратился с речью к присутствующим.

– Проехав через ваши родные аулы, я был свидетелем, как большевики разрушили их и растоптали священные Кораны. Муллы говорили мне также, что эти безбожники, уничтожив массу молодого поколения, издевались над вашими женщинами и стариками. Я помогу каждому из вас ответить им на все это, как надо…

Все черкесы внимательно слушали маленького человека, но Великого бояра, слова которого шли до глубины их сердец.

После речи Верховного я пошел в мечеть, чтобы совершить намаз, а возвратившись оттуда, я застал у Верховного Покровского и Эрдели, пьющих чай. Оба они были элегантны и в новеньких с иголочки черкесках, не имея вида людей много перенесших. У них с Верховным состоялось полуторачасовое совещание о совместных действиях против общего врага. Получив задачу от Верховного, они опять уехали к своему отряду.

Вечером того же дня генерал Романовский доложил Верховному, что возчик-чех Корниловского полка, в повозке которого находились вещи Верховного, генерала Романовского, Долинского и мои, взятый нами из Ростова, захватив все, бежал к большевикам и мы остались без всего, даже без полотенец.

От Шенджи до Ново-Дмитриевской станицы

15 марта 1918 года.