Жизнь и смерть генерала Корнилова

– Хан, передайте полковнику Трухачеву, чтобы он приказал всем запастись индивидуальными (перевязочными) пакетами. Не забудьте также захватить их для меня и для себя, – приказывал Верховный тихим голосом, сидя за столом и уничтожая какие-то бумаги.

Я отправился, чтобы передать приказание Верховного. В зале, среди суетящихся людей, я опять встретил знакомые лица.

– Иван Иванович, значит, выступаем? – спрашивал Василий Иванович.

– Да, приходится! Но куда именно?

– Сейчас уже не время спрашивать куда, когда взяли в руку винтовку, – говорил Петр Петрович, поправляя вещевой мешок на спине Ивана Ивановича.

– Ничего! Пойдем, куда поведет нас Лавр Георгиевич! – произнес Иван Иванович.

– А вы тоже с нами, Петр Петрович? – спросил Иван Иванович.

– Я? Нет! Куда нам, старикам! Бог знает, что ожидает вас, господа, впереди! Я, хэ, хэ, придерживаюсь старой русской пословицы: «Не зная броду, не суйся в воду!»

Услышав сказанное, лицо Василия Ивановича передернулось брезгливой гримасой, но он, ничего не ответив, отошел от группы и направился к лежавшей рядом куче индивидуальных пакетов. В зале стоял шум.

– Я тоже пойду с вами, я тоже! Подождите, Нина! – кричала гимназистка Языкова, убежав за колонну и меняя свои туфли на сапоги, в изобилии здесь валявшиеся.

– Боже, Боже, ты куда, Михаил? Иди домой, родненький! На кого оставляешь родную мать?! Сжалься надо мной, Михаил, милый! – рыдала какая-то дама, мать пятнадцатилетнего гимназиста, который, успев уже переменить свою форменную фуражку на серую солдатскую папаху, примерял брезентовый патронташ.

– Мамочка, не плачь! Я пойду туда, куда идут вот эти девочки-гимназистки, которые, видишь, меняют свои туфли на сапоги!

– Боже мой, Боже мой, в такую погоду, да еще и неизвестно куда! – плакала мать Нины, обняв свою дочь.

Войдя в кабинет Верховного, я увидел, что он все еще сидел за столом и уничтожал какие-то бумаги. Вот наконец он встал, открыл свой ящик и вытащил оттуда ту же самую фотографическую карточку семьи, из которой он вырезал себя в Быхове перед самым выступлением. Взглянув на карточку и аккуратно положив ее в бумажник, Верховный сел. Я последовал его примеру. Не прошло и секунды, как он встал, перекрестился и, одев папаху, покинул свой кабинет.

Выйдя в зал и увидя его оживленную картину, он глубоко вздохнул. Полковник Трухачев, быстро выстроив людей в две шеренги, крикнул своим тенором:

– Рота, смир-но!

Верховный в генеральской форме, одетой первый раз сегодня, направился к строю. В строю стояли старые, молодые, девочки, мальчики. Взоры всех были прикованы к Верховному. Очень быстро обойдя выстроившихся, начав с левого фланга, Верховный, дошедши до правого – к полковнику Трухачеву, командиру штабной роты, произнес:

– Ведите!

Через несколько минут Верховный, как пророк, занял место впереди, и все, как ученики его, пошли за ним. Было ровно 4 часа и 15 минут дня. Стояла отвратительная погода. Шел легкий снег, которым было покрыто все. Когда мы вышли в степь, направляясь в Аксайск, Верховный стал замедлять шаг. Луна своим мертвым светом сквозь снежные тучи освещала степь. Длинная и черная лента людей, колыхаясь, двигалась вперед, молча, вслед за своим пророком. Шедшие только изредка перекликались с боковыми дозорами, боясь наткнуться на большевиков. Кое-где маленькими звездочками, то появляясь, то исчезая, искрились огоньки – это были огни костров.

До Аксая было 18 верст. В течение всей дороги Верховный дал только две остановки, не считая той, которая была вызвана прибытием делегатов из Аксая.

– Ничего! С первого раза кажется тяжело, а завтра уже привыкните! – говорил Верховный, увидя мальчиков и девочек, бросавшихся прямо на снег во время остановки и боявшихся пропустить каждую минутку отдыха.

Через пять минут отдыха двинулись дальше.

Глядя на Верховного, как он шел впереди опираясь на палку, у меня невольно опять мелькнула мысль, как и во время выхода из Быхова: «Куда ведет нас этот человек? Тогда он говорил, что отдых будет на Дону. Где же мы отдохнем теперь?»

– Стой! Кто вы такие? – спросил Верховный, заметив приближавшихся навстречу нам нескольких всадников.

Позади Верховного некоторые даже взяли винтовки наизготовку.

– Мы! Свои! Ведем делегатов! – был ответ.

– Каких делегатов? – спросил Верховный, когда всадники подошли ближе.

– Нам нужен генерал Корнилов!

– Я, Корнилов, говорите! – сказал Верховный.

– Вот делегаты из Аксая! Они собрали там сход, на котором постановили, чтобы мы прошли через Аксай, не останавливаясь, так как аксайцы боятся, что произойдет бой с большевиками и их станица может пострадать, – доложил офицер приехавший вместе с делегатами, которые, слушая все это, молчали.

– Вы, что – станичники? – спросил Верховный и, получив утвердительный ответ, сказал: