Женитьба Кевонгов

— Колка — друг бурундука: он расселся на суку и орехи шелушит, никуда он не спешит. — И, довольный своим ответом, состроил рожицу.

Колка насупился и показал кулак.

Дедушка не обратил внимания на препирательства ребятишек, медленно повернулся, не спеша направился к х’асу — вешалам, где сушатся рыболовные снасти и вялится рыба.

Мальчики неотступно сторожили деда, и, когда он взялся за снасти, Урьюн подпрыгнул с радостным криком:

— Ура-а-а-а!

Тут и Колка не мог сдержать радость, он бросился на Урьюна, и друзья закружились, крепко обнявшись.

Вот уже снасти и лодка-долбленка подготовлены к завтрашнему походу.

Галя, стройная девушка, с чуточку раскосыми глазами и двумя тяжелыми косами, встала сегодня рано.

Ей радостно и немного грустно. Радостно оттого, что ее мечта учиться в Ленинграде сбывается. А грустно… Разве не будет грустно без матери, старого доброго Лузгина, неугомонного и любознательного Колки?

Как только солнце ударило в окно, Галя вышла на берег. Она села на склон бугра и, подперев голову ладонями, задумчиво смотрела на залив. Он блестел так, будто на его поверхности беспрерывно переворачивали тысячи перламутровых раковин. Из-под ног осыпается песок. Осыпается тонкими струйками. Песчинки, падая, захватывают соседние песчинки. И вот уже не струйка, а ручей стекает в воду.

Тишина.

Лишь изредка слышится ленивый лай сытой собаки, да легкий плеск напоминает, что на берег змейкой наползла волна.

Коса бугристой, бородавчатой клешней гигантского краба отделила залив Чайво от моря. Море даже в тихую погоду тяжко вздыхает, будто грозится, что оно еще покажет себя.

Нежаркое солнце медленно плывет над прозрачным туманом. Постепенно рябь разбивает залив. И вот он шевельнулся и стал медленно выливаться в море — начинался отлив.

Неожиданный в этой тишине стук вывел Галю из задумчивости. Оглянулась: дедушка Лузгин перенес шесты в лодку, и те гулко ударились о ее днище.

Вскоре появились Колка и Урьюн, взлохмаченные со сна. Они несли мешки с провизией, чайник, кастрюлю. У Колки через плечо висело ружье. Ружье подарил дедушка, когда Колка приехал домой на каникулы. И все лето Колка стрелял по банкам — тренировался. Банки — удобная мишень: они звонко звякают, когда попадешь в них, и совсем не надо после каждого выстрела бегать смотреть, точно ли ты стреляешь.

У Урьюна нет ружья. Но он верит: когда-нибудь и у него будет свое ружье. А пока он охотился на бурундуков и на куликов с рогаткой.

Галя сбежала с бугра, помогла принести легкие весла. А когда охотники уселись — Колка и Урьюн за веслами, дедушка Лузгин на корме, — Галя оттолкнула лодку:

— Удачно идти!

Колка и Урьюн одновременно взмахнули правыми веслами, занесли их, подавшись вперед, аккуратно, без всплеска, погрузили в упругую зеленоватую воду — сделали первый гребок. Вода у лопастей взбилась, с урчаньем завихрилась кругами. Не успели правые весла закончить гребок, как левые, сверкнув лопастями, занеслись для нового гребка. И так — ритмичные взмахи одним веслом, потом другим, правым — левым. И лодка пошла упругими длинными толчками. Дедушка, помогая ребятам, загребал рулевым веслом — лодка уходила в сияющее марево.

Галя вернулась на бугор. И долго сидела в глубокой задумчивости. Теплый ветер лениво шевелил подол ее платья, редкие чайки кричали пронзительно, будто хотели оживить залив.

Вдруг она почувствовала прикосновение к плечу. Повернула голову — за спиной стояла мать. Поверх тугой косы с седыми прядями повязана яркая в голубую полосочку косынка. Сетка морщинок у глаз обозначилась резче — мать улыбалась. Галя ответила тоже улыбкой. Обеим не хотелось нарушать тишину. Легкая грусть и эта утренняя в дымке тумана тишина мягко и неслышно переплетались между собой и, казалось, порождали друг Друга.

Мать смотрела через залив на далекие горы, голубые и плавные, как застывшие гигантские волны. Что занимает мысли матери в эти минуты, Галя не знает. Только видит: глаза матери широко раскрыты, и в них задумчиво играют блики, отраженные от утреннего залива.

Галя легонько прикоснулась к сильной жесткой руке матери:

— Бригада уже собралась.

Мать ласково погладила голову дочери. Руки матери пахнут морем, солью и рыбой. Галя любит эти руки. Когда училась в педучилище вдали от родного поселка, она остро чувствовала, как ей недоставало сильных рук матери. Они приходили к Гале, когда она ложилась спать. Нежные руки убаюкивали ее…

Мать ступила на склон бугра. Из-под ног потекла струя песка. Но рыбачка легко переступила и через секунду уже была на твердой прибойной полосе берега, обнажившейся в отлив.

Как треск ледяного панциря в мороз, раскалывает тишину резкий звук — у причала заводят мотор. Пузатые со вздернутыми носами лодки-мотодоры тянут к дальним тоням караваны неводников и рыбниц.

Дед Лузгин вел лодку к острову Хой-вызф. Этот остров издавна известен тем, что на его прибрежной отмели водятся крупные таймени.