Жена штурмовика

«Став (Саша-риелтор из моих рассказов) стал для меня одним из самых первых товарищей на СВО. Мы познакомились в учебке, вместе прибыли на передок и вместе же были откомандированы в группу эвакуации в составе одной из рот 5-го батальона 810 брмп. Наша партия была разбита на несколько групп, и в ту, в которой был я, Став не попал. Но размещался он неподалеку от той ямы под сеткой, в которой жили и дежурили мы. Поэтому, естественно, периодически мы с ним встречались. Вместе мы эвакуировались с этих позиций, в числе последних погрузившись на отходящие КамАЗы, вместе убыли на тыловую базу. Оттуда спустя три дня отдыха мы переместились в какую-то лесополосу и отсюда уже выдвинулись в составе резервной группы под Работино. Это с ним я лежал глухой темной ночью под орешником, когда прибыли, как на пикник, саперы и, спровоцировав своим безалаберным поведением ракетный удар хохлов, превратили эту тихую лесополосу в ад. Выбрались мы оттуда разными путями, но в дальнейшем последние свои дни в 810 брмп держались вместе. Вместе и вернулись в город Т., в «синюю яму», где царили бардак, пьянство и всеобщее разложение.

Тут-то и сказалась разница наших характеров и мировоззрения. Я сразу же смекнул, что отсюда надо срочно уносить ноги, а Саша, напротив, решил, что в этой мутной воде протянуть время получится подольше, война от тебя никуда не денется, нет никакого смысла бежать впереди поезда навстречу опасностям и рискам.

Был он очень неплохой парень. Но была ему присуща эта вот южанская вальяжность, нега и сонность, которые часто примечал я у жителей Ставропольщины и Краснодарского края.

У нас, у уральцев, как: есть движ, все вскочили, заорали и побежали.

А этому надо все обдумать, посмотреть, перекурить, обождать.

Это его и сгубило.

Прошло два-три дня с того момента, как я с последней партией добровольцев уехал в «Рысь». В домики на окраине города Т., где мы были расквартированы, приехала военная полиция, и всю «синюю яму», а с ней и Сашу, выгребли на кичу. Телефоны отобрали, а потом небольшими партиями рассовали по каким-то подразделениям.

Все они значились как «пятисотые». А произошло это потому, что командир нашей роты, той, с которой мы прибыли из учебки, загремел уже по целому букету тяжелейших статей (убийство, разбой, износ, торговля оружием) в ФСБ. А потому весь личный состав оказался как бы «бесхозный» и разом записан в дезертиры. И брать таких бойцов в нормальное подразделение никто не хотел.

Шанс был один — вырваться в «Рысь». Я им воспользовался, а Став от него отказался.

Не могу сказать наверняка, что он бы выжил у нас. Гарантий тут никаких никто никому дать не может. Но, попав в руки военной полиции как «пятисотый», он существенно уменьшил свои шансы на благоприятный исход.

Досконально его дальнейших мытарств я не знаю. Он погиб в конце сентября или начале октября, а попал в руки ВП числа, наверное, 9 сентября. То есть это время он где-то находился, возможно, его перекидывали из подразделения в подразделение. Так или иначе, но в конце концов он оказался под началом командира с не очень хорошей репутацией. На зэков этот командир смотрел исключительно как на расходник, а уж на проштрафившихся зэков — просто как на утильсырье. То, что по факту Став никаким штрафником не был, его не интересовало.

Так Саша оказался на своем последнем боевом задании.

Обстоятельства его гибели я узнал под самый Новый год, когда совершенно случайно выяснил, что мой напарник по охране «Лесной сказки» (база в лесополке километрах в десяти от нашего пункта дислокации), Вовка Самарканд, был с ним на том самом задании.

Им нужно было занять какие-то позиции, до которых надо было метров семьсот пробежать по абсолютно голой местности. Вышли на край лесополки, перекурили, собрались с духом и побежали.

Я пишу эти строки, сидя у себя дома на диване, и у меня уже холодок в животе и мокнут ладошки. А в коленях сразу же появляется предательская ломота.

Семьсот метров по открытой местности.

Бежать. Только бежать и молиться.

Они побежали. Став, как мне рассказал Самарканд, сразу же отстал, то бежал, то переходил на шаг. Кричал: «Мужики, подождите, куда вы…»

Они пробежали метров пятьсот, до спасительной лесополосы оставались сущие пустяки, когда раздалось отвратительное жужжание, напоминающее зуд бензопилы, и прямо на них вылетел вражеский FPV-дрон.

Все кинулись врассыпную, упали на землю, вжались в нее, стараясь слиться с сухой осенней травой.

Дрон сделал круг и зашел на них сзади, выбрав в качестве цели Сашу. Влетел ему, лежащему, точно между ног.

Самарканд говорил мне: «Я так до сих пор и понять не могу, как он так… как он так, прямо начисто ему все сзади срезало… Мы подбежали, а там прямо как бритвой, по самые кости…»

Они потащили его назад, двое взяли под руки и просто поволокли его, орущего, стонущего, дергающегося, по дороге туда, откуда пришли.

Оставалось метров пятьдесят, когда их догнал второй FPV-дрон.

Сашу бросили прямо на дороге и рассыпались по полю.