Жена штурмовика

Пария, изгой, злобный колдун, мерзкий выродок племени показывает чужакам дорогу в тыл его воинам, услужливо принимая брезгливо отсыпанные монеты.

Это вот оно самое, причудливо пропущенное через призму тюремно-городских легенд, норм и ценностей воровской романтики, на фоне донбасских будней 2014 года.

Однако как пример современного фольклора, мне кажется, заслуживает внимания и должной фиксации.

Диверсант

Я вспомнил этот случай, увидев в Сети ориентировку на украинского упыря, работающего в нашей форме в тылу. Упырь подсаживался в машины, неважно — военные или гражданские, просил подкинуть по дороге, а потом вырезал всех ножом.

Дело было осенью, кажется в ноябре.

Я уже тогда был в штабе, на «радейках».

Вышел как-то во двор, смотрю, «Нива» к дому подъезжает. Обычная «Нива» на гражданских, российских номерах.

Внутри двое в форме.

Подхожу к калитке.

Спрашивают, как проехать туда-то.

Обрисовываю дорогу.

Потом тот, который за рулем, так, промеж дела, интересуется: «А ты из какой бригады?»

И вот так вот и не выходит у меня из головы эта «бригада» уже сколько времени.

Понятно, что в ВС РФ есть бригады.

810-я бригада морской пехоты, например. Которая, к слову сказать, была на Запорожье, но по состоянию на осень 2023-го — уже нет.

Но все же нехарактерен был такой вопрос для конкретно наших реалий. Ну с чего вдруг он решил, что я именно из бригады, если тут у нас и справа, и слева на много верст стояли полки 42-й мотострелковой дивизии? По логике вещей, для этих мест естественно было спросить: «Из какого ты полка»?

А вот в ВСУ бригадный состав, и там такой вопрос естественен.

Я ответил не сразу. Стою, на него смотрю.

Он на меня.

У меня тоже мысли прыгают.

«Бригада» с одной стороны насторожила, с другой — ну есть же у нас тоже бригады.

Но самое главное — чистый говор меня смутил.

Никаких фрикативных «г», никакого намёка на «южнорусский акцент».

Ответил, назвав левый полк.

Он кивнул, типа «знаем таких», и медленно, без спешки тронулся.

До сих периодически кажется мне, что он понял, что «спалился».

Ну а что ему потом было делать?

Стрелять в меня посреди деревни, забитой нашими военными, и давить на газ?

Возможно, предприми я какие-то резкие действия, он бы так и поступил.

Но я будто бы не обратил внимания, а он как ни в чем не бывало тронулся с места.

Впрочем, я и сейчас, по сей день, не уверен на сто процентов, что столкнулся лицом к лицу с ДРГ противника.

Был бы уверен, обязательно бы расписал этот случай раньше со всеми подробностями.

А так для меня это осталось «терзанием смутными сомнениями».

И вспомнил-то я этот непонятный мне сюжет лишь потому, что тип на ориентировке, попавшейся мне в соцсетях, один в один был похож на типа, сидевшего за рулем «Нивы».

Вообще, вот эту историю я до сей поры никому практически не рассказывал.

И самое главное, что сейчас, спустя полгода после возвращения с СВО, я могу, разобравшись в себе, честно сказать — почему.

А потому, что я точно знаю, что при любом раскладе (ДРГ или не ДРГ) я себя повел неправильно.

А вот как правильно — я так по сей день и не знаю.

И сам себя не могу ни оправдать, ни осудить наверняка.

Но вот из-за таких вот сомнений и колебаний, какие я допустил в тот момент, украинские ДРГ по нашим тылам и ходят.

Самая печаль будет, если я с этими воспоминаниями доживу лет до 80.

Деменция и маразм исковеркают ситуацию, и я буду вспоминать, как хохлы в фельдграу с засучеными рукавами на мотоциклах БМВ подъехали к штабу с губными гармошками и ветвями черешни в зубах.

Хохотали, показывали мне жопу, хлопали по ней, а потом, насвистывая «Ах, майн либер Августин», умчались в закат.

А я стоял, смотрел и ничего не сделал.

Деменция и маразм смешают реальность и кадры из советских кинофильмов, а переживать все это, мучиться и рефлексировать я буду как на самом деле…

Послесловие От автора

В городе Т., уже заканчивая контракт, я посмотрел очень тяжелый для моего восприятия психоделический фильм «Легенда о Каспаре Хаузере» (Италия, 2012 год).

Я вообще не любитель артхауса, и это, наверное, первый фильм такого рода, с которым я ознакомился.

Не то чтобы меня тронул его сюжет или подача, но меня поглотила финальная сцена.

Там, где Шериф, Девушка и Каспар Хаузер остались втроем посреди какой-то пустыни с диджейским пультом.

И Каспар Хаузер, наконец-то нашедший и обретший себя, устраивает кислотную дискотеку, натуральный open air для грузного неуклюжего старика и сумасшедшей дикошарой девчонки.

И я поймал себя на мысли, что если бы я экранизировал свои историю, то я бы непременно сделал что-то подобное в конце.

Я бы собрал их всех, живых и мертвых, в одном абсолютно пустом, лишенном всяких декораций пространстве, не привязанном ни к какой точке времени и пространства.

Ну, возможно, я бы поставил там большой стол.

Огромный, длинный стол, и усадил бы за него всех.

Всех, кто прошел у меня перед глазами за то время, что я зацепил своими очерками.

И их самих, и их близких.

Разумеется, что и нам с женой нашлось бы место за этим столом.

Единственное — я бы поменял краски.

Я бы сделал эту сцену цветной.

13. VIII.2024