Зелёный Горошек

Тут мне захотелось обратить, наконец, более пристальное внимание на себя саму. До сих пор, поражённая картиной гигантской окружающей меня катастрофически мрачной действительности, я почти не делала этого. Кроме рук, которые поневоле заметишь, стоя на локтях и почти уткнувшись в них лицом, и этого самого лица, когда таки уткнулась им в руки. Ощущаю-то я себя в точности как обычно, если принять во внимание неудобную и даже болезненную позу. И, в ещё большей степени, плачевное и, что уж там говорить, практически безнадёжное положение. Ну и болезненное давление на все органы чувств со стороны враждебного внешнего мира. Потому и не приглядывалась. А ведь можно, раздвинув пальцы, зацепить себя за волосы и потянуть, оценивая, остались ли они такими, как были, на ощупь. Можно попытаться, изогнув шею, заглянуть в вырез балахона, не видать ли плеча и груди. Прижаться лицом к кисти руки и поморгать – есть ли веки и ресницы? Потому что, закрыв глаза, я продолжала всё прекрасно видеть, похоже, веки у меня тоже прозрачные. Или их вовсе нет, и мне только кажется, что я их опускаю. Между прочим, сами глаза у меня никак не могут быть прозрачными! Потому что тогда бы я ими ничего не видела. Попадающая в них картинка пролетала бы нечувствительно насквозь, в череп, где, независимо от видимости или невидимости мозгов, её нечем было бы посмотреть.

Ой, голубка, да ты прямо слишком умная для этого мира, включая и преисподнюю. Но, если ты такая умная, как ты тут-то оказалась?! И ещё какие-то опыты собралась делать…

Но никаких таких опытов я произвести не успела.

11. А вот и масло!

Я вдруг увидела… его! Сперва не поняла, что это, но как-то сразу стала надеяться, что это – он самый и есть! Salvator ex machina.

Далеко вверху и впереди, но двигаясь навстречу общему потоку серфов в тангенциальном направлении, а в нормальном снижаясь, как и они, но только быстрее, плыло что-то, не похожее на серф. Во-первых, не такое плоское. Даже при взгляде, кажется, с носа, а почему бы ещё оно могло так быстро приближаться, как не потому, что плывёт встречно-пересекающимся курсом, оно имеет похожие размеры по горизонтали и по вертикали. Так что не доска, а, скорее, нормальная лодка. Правда, она очень маленькая, если сравнить с фигурой лодочника. Но не доска! Во-вторых, что-то вроде лопастей вёсел по бокам периодически поблёскивает. Хотя и как-то необычно – поочерёдно, как будто гребец машет одним веслом, потом другим, потом опять первым… Но, с другой стороны, интервалы между взмахами довольно короткие, либо он гребёт маленькими вёслами, либо спешит, как на пожар, и напрягает последние силы.

Плывя навстречу и снижаясь, лодка очень быстро оказывается более доступной разглядыванию. Это – не помню, откуда я знаю название – спортивная двухместная… байдарка. Она же челнок, игах, аюхтох, каяк, фаива, чео ксуон, кадхц, пи тынг, реукс бд, марика, кашти, сюста или эйдос ксулинес варкас. Вот и разгадка необычной гребли – весло у гребца только одно, но с двумя лопастями, которыми он и загребает поочерёдно. Для байдарки это нормально. В то время, как одна лопасть делает гребок, вторая выходит на позицию для начала гребка, оттого частота гребков большая (откуда я со всем этим так хорошо знакома?). Заднее, капитанское место занято скелетом, но не в балахоне, а в спасжилете и шлеме, обычных для серьёзных водных туристов, сплавляющихся не по единичкам и двойкам, а по суровым рекам категорий с тройки до шестёрки (?). Впрочем, умные туристы и на единичке от спасжилета не откажутся, а шлем и на двойке, бывает, пригождается по назначению (??). Переднее, матросское место свободно, но запасённое для матроса байдарочное весло из него торчит.

Нос байдарки целится, насколько мне удаётся оценить, когда она оказалась ещё ближе, не совсем прямо на мой серф, а куда-то под него. Но, во всяком случае, плывёт она точно не к соседям по несчастью, а именно ко мне! Вот так вот – мечты сбываются! По крайней мере, здесь. Хотя я так и не понимаю, где это – здесь…

Бравый спортсмен-водник и впрямь поднырнул своей байдаркой под мой серф и, не попытавшись даже поздороваться, да и, действительно, зачем горло надрывать, зазвякал там, под ним, чем-то железным. Я бы не услышала и звяканья, если бы оно не передавалось по металлу наручников. Точнее, правого переднего наручника. Похоже, я была права насчёт болтов и гаек, которыми наручники фиксировались под серфом?