Завтра может не быть

Варя достала из сумочки книжку. Тут, в прошлом, все культурные люди таскают с собой книги: почитать по дороге или на скучной лекции. Художественная литература в Советском Союзе считалась ценностью. Книжными новинками хвастались, их обсуждали. Вот только читать было нечего. Разве что восхищались многие юной звездой Гладилиным. Аксенов пока даже «Коллег» не выпустил, а только два рассказа, и выглядели они такими… очень советскими, что ли. Оставалась вечная классика, тем более что Толстой, Чехов и Тургенев в СССР издавались широко и качественно. С Достоевским, любимым Варей, дела обстояли похуже, но все равно недавно вышло собрание сочинений, куда даже запрещенных ранее «Бесов» включили. Вот и сейчас девушка достала из сумки томик Чехова. «Остров Сахалин», к примеру, она раньше не читала – да и разве собралась бы в нашем времени, когда кругом столько соблазнов в виде соцсетей и сериалов!

Если кто-то станет докапываться, чего она тут сидит и кто вообще такая, у нее наготове имелась легенда: «Жду портниху Юлю из во-он того дома». А кто там у них портниха, пусть сами разбираются.

Однако никто ее выспрашивать ни о чем не стал, хотя из барака напротив любопытствующие домохозяйки в окна посматривали. Но объекты не появлялись. Варя успела прочитать добрую сотню страниц и изрядно замерзнуть. Закралось подозрение: а вдруг молодые люди завалились до утра и родители на квартиру не вернутся? Но нет, около шести парочка наконец из подъезда выпорхнула. По разрумянившемуся и разглаженному лицу Семена Кордубцева не оставалось ровным счетом никаких сомнений, чем они там, на втором этаже барака, занимались. Гляделся он гоголем-победителем, поглаживал девушку по плечу, приникал к ней. Девчонка тоже раскраснелась, и причесочка у нее растрепалась. Варя ее пожалела: как они там, бедненькие, без душа, без ванной? В тазике, из чайничка?

Явно следовало установить личность сожительницы. Если это Людмила Жеребятова, ставшая в будущем Кордубцевой, значит, они могли запросто уже заделать будущего Славика, отца Антихриста. И тогда – что? На Семена можно вообще больше не обращать внимания? Работать только по ней? Пусть Петренко сам решает.

Кордубцев, как истый джентльмен, довел юницу до станции и посадил в электричку. На большее его не хватило.

Варя впорхнула в вагон вслед за девчонкой. Народу в электричке было мало, и она даже заняла место напротив нее. Будем надеяться, Петренко не заругает, что она демаскировала себя и перешла к активным мероприятиям.

Девушка – воистину все здесь ходят с книжками! – достала из сумочки томик, обернутый в газету, и погрузилась в чтение. Была она хороша собой – только одета плоховато. Впрочем, Варе тоже приходилось носить ужасный суконный польт, туфли, похожие на гробы, и нечеловеческие чулки на резинках. Можно представить, какое у девчонки белье – бедная, как она своего Семена соблазняет. И причесочка – просто косички с ленточками. А косметикой в их возрасте пользуются (как считается) лишь падшие, развратные особы.

Варя взялась читать свое. В какой-то момент, когда девушка отвлеклась от страничек, поймала ее взгляд, улыбнулась и спросила:

– А вы что читаете? – здесь принято на «вы» обращаться, даже если разговор между двумя студентками идет. Та улыбнулась в ответ:

– Шекспира. По программе.

– Первый курс? – понимающе улыбнулась разведчица.

– Второй.

– Педагогический?

– Ага.

– А я вот тоже хотела в пед поступать, да меня друзья в Техноложку сманили. На счетно-решающие машины. Говорят, за ними будущее. Но я сама, как мне кажется, больше гуманитарий по натуре. Может, поменять профиль? А у вас какая специализация?

– Русский язык и литература.

– Полезные знания, нигде не пропадешь… Меня, кстати, Варя зовут.

– А меня – Людмила.

Значит, та самая? Бабушка Елисея Кордубцева? Та, что погибнет в десятых годах двадцать первого века вместе со своим мужем от удара молнии? А смерть их будет спровоцирована и организована родным внуком.

Это было странно, интересно и ужасно: говорить с человеком, вся дальнейшая судьба которого, вплоть до смерти, перед тобой как на ладони. Интересно, что скажет Людмила, если Варя о ее же будущей жизни поведает? Ненормальная, подумает, особенно когда услышит о распаде Советского Союза и капиталистических порядках.

Но Варвара ненормальной не была. Она завязала непринужденную болтовню. Надо было выяснить, как фамилия попутчицы, и сотрудница комиссии мягко навела на то разговор.

– Ой, а мне так своя фамилия не нравится! Семугова, представляешь? Кошмар.

– Почему, хорошая. У меня вообще Жеребятова.