Зависимость и ее человек: записки психиатра-нарколога

У нас завязалась переписка. Девушка из Томска оказалась сообразительным, решительным, ответственным человеком.

«Вышла 10 марта из очередного алкоретрита. На этот раз три недели было.

Читаю книгу, которую ты посоветовал, – "Психология позитивных изменений". Читаю медленно, делаю заметки. Составляю в процессе список триггеров и паттернов реагирования. Механизмы защиты и оправданий – параллельным списком. Над планом, чем замещать, как и когда, размышляю. Готовлюсь к фазовому переходу, в общем. Хочу сделать это в ближайший месяц».

Что я на такое отвечал? Ничего особенного – простые слова поддержки. Что я чувствовал? Подлинный интерес к человеку позади букв, беспокойство по поводу предстоящих затруднений и надежду, что все получится.

«Вести с полей: дочитала книжку, подготовила план, честно заполнила таблицы из книжки, предупредила друзей, что больше не пью, выделила из них группу поддержки, записалась к психологу, поставила приложение – счетчик трезвых дней на телефон. Заканчиваю пить 31 марта».

Одно дело, когда мы слышим что-то вроде «Валерку закодировали на один год» или «Андрей Иваныч завязал – печень». Это привычно и понятно, не так ли? А как звучит «победить алкоголь Марине помогло изучение информации о зависимости»?

«Ну что, День Икс настал. Сходила на прощание в любимый винный бар, выпила какую-то неоправданно дорогую бутылку итальянского под хороший ужин, чтобы закрыть гештальт и проститься с таким милым мне образом декадентствующей сучки. А теперь – ни-ни. На каждый день расписание спортивных и других занятий плюс психолог. Очень довольна собой, это хороший знак».

Девушка из Томска мне это написала 1 апреля 2015-го. Я ответил, что верю в успех и что у нее вся спина белая.

5

Бледный студент не смотрит в глаза. У него гайморитный голос. Он раздосадован. Говорит так, будто выплевывает слова:

– Меня подставил анестезиолог. Перед операцией он спросил, типа, не употребляю ли я наркотики. А я употребляю. А кто, типа, не употребляет? Все употребляют. В моем окружении, по крайней мере. Просто никто не признается, вот и все. Или бухают. Я тоже бухаю. Ну, когда нечем «ужалиться». Но нравится мне, конечно же, героин. Так вот, я говорю этому гондону: «Вы же там, типа, соблюдаете врачебную тайну и все такое?» Он: «Да-да-да, конечно». Ну, и я ему рассказываю про героин. А он – маме. Поэтому я здесь. Не то чтобы я считал наркоту проблемой. Хотя ладно, это проблема. Вы же по-любому будете меня убеждать, что это, типа, проблема. Но меня она устраивает. Да, это плохо влияет на мою учебу, но я буду, типа, лучше учиться, чтобы от меня отстали. Я просто хочу, чтобы от меня все отстали. Просто. Чтобы. От меня. Все. Отстали. Да, я могу сдохнуть, и я сдохну. И это мое дело. Я пришел, чтобы, типа, не расстраивать маму. У нее давление, сердце, астма, все такое. Я согласился на эту консультацию, чтобы с ней ничего не случилось. Но потом я пойду туда, куда хочу пойти. И сделаю то, что хочу сделать. Это мое желание, моя жизнь. Да, я неблагодарный и плохой сын, но тогда оставьте меня в покое. Мне ни от кого ничего не нужно.