Запрет на студентку

уравнением что-то не так, а что, я уже не в состоянии понять. Это белок, но

какой-то… авторский! Даже загуглить его я бы не смогла, потому что нельзя

загуглить непонятно что.

Мне пора сдаваться.

Это самый изматывающий экзамен в моей жизни, а ведь я даже по билету

не отвечала.

От мела чешется нос. Я в мелу по самые локти. И мне нужно на воздух!

— Как дела?

Моих плеч и спины касается магнитное поле другого человека.

Пробирается под одежду и согревает кожу, покрывая ее мурашками. Он не

касается меня нигде, но от этого я чувствую его еще острее.

Несмотря на то, что я готова его убить, я наслаждаюсь его присутствием

где-то поблизости. Постоянно прислушиваюсь к тому, во что он превратил

этот экзамен. Им там чертовски весело! Всем. А меня просто вытолкали на

задворки, где я уже два с половиной часа ковыряюсь в мелу.

— Если вы хотели попить моей крови, то вам удалось, — рычу так тихо, чтобы слышал только Романов.

Проигнорировав мои слова, протягивает из-за моей спины руку и берет

губку.

— Ты подстрелила фламинго?

— Что?.. — пытаюсь вникнуть в суть его вопроса, а когда до меня доходит, борюсь с желанием повернуть голову и заглянуть в его лицо.

В моих ушах бело-розовые серьги-перья, и он… он что… флиртует?!

От волнения застываю.

Уставившись на доску, слежу за его рукой, которая стирает все

выстроенные мной связи, кроме одной.

— Но это же… — не выдерживаю я. — Бессмыслица!

— А если я скажу, что нет?

Сделав глубокий вдох, прикладываю к вискам пальцы.

Бросив на место губку, отходит, оставляя меня один на один с задачей, которая мне не по плечу, даже несмотря на его подсказку.

— Следующая подгруппа в два часа, — слышу игривый голос Алёны. —

Останешься?

— Я пас, — отвечает ей Романов.

— Жаль.

Кривлю губы, обернувшись.

Мой одногруппник пакует свои вещи в занудный кожаный портфель, и

кроме него, двух наших преподавателей и меня в аудитории больше никого

нет.

Отлично!

Меня снедает желание высказать нашему гостю все, что я о нем думаю.

Что его бывшая кафедра — просто рассадник предвзятости, потому что

сегодня он демонстративно меня потроллил.

Алёна собирает со стола билеты и все свое барахло. Посмотрев на меня и

поправив очки, переводит глаза на вымотавшую меня формулу, и я вижу, как по ее лицу пробегает тень легкого недоумения.

В душу закрадывается подозрение.

Снова смотрю на доску, пытаясь понять что такого она здесь увидела.

После всех моих мытарств это больше похоже на нечитаемую белиберду.

— Сам закончишь, или мне? — слышу ее голос за спиной.

— Сам.

По животу проносится ветерок, от осознания, что с минуты на минуту мы

останемся здесь вдвоем.

Протянув руку, перечеркиваю формулу двумя жирными линиями и бросаю

мел на полку.

Хватит с меня.

Отряхиваю руки и свою клетчатую юбку с особой тщательностью, чтобы

дождаться, пока в очередной раз хлопнет дверь.

Я чувствую себя так, будто побывала в драке: из пучка выбились волосы, на щеках горят красные пятна.

Он перевернул мой день с ног на голову не прикладывая никаких усилий, а

сам… спокойно заполняет мою зачетку, рассевшись на стуле. Захлопнув

ее, двигает книжку на край стола и встает, разминая рукой шею.

Напряженно проследив за движениями его гибкого подтянутого тела, кошусь на зачетку, понятия не имея, что он там написал!

— Что это такое? — спрашиваю тихо, ткнув подбородком на доску.

— Белок, — надевает он куртку, очевидно закончив здесь все свои дела.

— Из другой галактики? — схватив зачетку, проношусь мимо.

— Из нашей.

Дернув со стола свою сумку, оборачиваюсь:

— Это кем-то доказано?

Засунув руки в карманы куртки, Романов смотрит на меня, раскачиваясь на

пятках.

— Мной.

Роняю челюсть, хлопая глазами. Бегаю ими по его невозмутимому лицу, пытаясь хоть приблизительно вспомнить, чему была посвящена его

диссертация, но я никогда не интересовалась.

Он подсунул мне свой “авторский” белок! И я была права — это настоящая

головоломка!

— Ты… — вырывается из меня.

Ровные густые брови ползут вверх.

Прикусываю язык.

— Я? — подталкивает он, склонив набок голову.

— Вы издеваетесь? — выдавливаю.

— Пожалуй, — говорит лениво, чем заставляет меня ахнуть.

Слежу за ним, прижавшись спиной к стене.

Медленно подойдя к двери, хрипловато говорит:

— Моя машина на стоянке перед четвертым корпусом. Жду тебя там.

Только не додумайся сбежать.

Толкнув дверь, выходит в коридор, оставляя меня наедине с тем самым

винегретом, которого полна моя голова.

Открыв зачетку, отупело листаю страницы.

Ровным уверенным почерком в графе оценка нарисовано “отлично” .

Глава 21. Романов

Ей девятнадцать, Романов.

Двадцать семь минус девятнадцать — это восемь. Перевернутый символ

бесконечности и просто не маленькая цифра, когда речь идёт о разнице в

возрасте между мужчиной и женщиной.

Все еще можно отмотать назад.

Я еще ничего не сделал.

— Зараза… — смеюсь сам себе, запрокидывая голову и делая глубокий

вдох.

Я еще ничего не сделал.

На парковке в форме хромой буквы “П” кроме моей, прогревается еще пара

машин. Этот факт не стал бы меня волновать, если бы Люба, твою мать, была хотя бы на тридцать процентов менее приметной.

Зачерпнув с крыши снега, леплю снежок размером со свою ладонь и