Запрет на студентку

Наклонив голову, смотрю в пол и чистосердечно веселюсь.

Я вошел во вкус ее игр раньше, чем успел впасть хоть в какой-то скепсис.

Кажется, я всерьез переоценил свою “зрелость” как мужика и как индивида.

Подняв голову, расслабляюсь и сцепляю в замок руки. Медленно и никуда

не торопясь осматриваю ее тело с прищуром, от которого она снова ерзает

по стулу. Затаившись, смотрит на меня исподлобья.

— Маленькая или большая? — уточняю.

— Не известно… — пожимает плечом.

Улыбаюсь.

Конечно же маленькая.

Думаю, ее бешеный брат открутил бы ей башку, если бы она набила купола

во всю спину.

Какие у них отношения?

Она не выглядит заброшенной или морально задавленной. Она выглядит

как девушка, которая не стесняется испросить совместное селфи у мэра, или бросить мне в лицо обвинение в том, что я хреново управляюсь на

своей кафедре. Этот максимализм как раз то, что отличает нас друг от

друга. Свой максимализм я оставил где-то далеко позади.

Смотрю на маленькие острые колени, обтянутые черными плотными

колготками, возвращаюсь к кружевному лифику под белой блузкой, к ее

глухому вороту и хитрым глазам владелицы, которые наблюдают за мной

неотрывно.

Скорее всего, этот придурок, ее брат, вообще не в курсе. Это сужает круг

поисков, и я чувствую себя королем дедукции, с азартом собираясь

прогуляться по минному полю.

Опустив вниз руку, касаюсь пальцами внешней стороны ее лодыжки через

замшевый рыжий сапог.

— Здесь?

Отрицательно мотает головой, провожая мою руку взглядом.

Разумеется не здесь. С учетом ее любви к деталям, этот вопрос просто

чертова головоломка.

Проехавшись пальцами вверх, накрываю ладонью коленку.

Ее бедра вздрагивают, и мое тело откликается мгновенно.

— А у ва… тебя… есть тату? — выдыхает Люба.

— Есть, — тяну руку вверх по клетчатой юбке, очерчивая бедро, и

останавливаюсь на ягодице.

— Здесь?

Приоткрыв губы, смотрит на мою руку.

Даже без микроскопа вижу, как бьется жилка на ее шее.

— Нет…

За спиной кто-то скрипит стулом. Нам обоим плевать, но я должен быть

более дальновидным. Со всей ясностью понимаю, что эта игра слишком

интересная, чтобы заканчивать ее в угоду моим низменным желаниям, поэтому, убрав с ее задницы свою руку, выпрямляюсь и говорю:

— Мне нужен тайм-аут.

Глава 24. Романов

Округлив глаза, Люба поднимает их вслед за мной, когда встаю и, прихватив свой стул, возвращаюсь на место. Плюхнувшись на него, с

весельем наблюдаю смену настроений на ее лице. От растерянности до

протеста, который она выражает, стреляя в меня возмущенным взглядом.

Усмехнувшись, обращаюсь к возникшей у стола официантке:

— Принесите счет.

Расставляя тарелки и раскладывая приборы, спрашивает:

— Карта или наличные?

— Карта, — смотрю на Любу, устраиваясь поудобнее.

То есть так, чтобы последствия нашей прелюдии не очень сильно давили

ниже пояса, особенно когда она смотрит на меня, снова дуя свои губы и

дыша так, что трепещут крылья маленького прямого носа.

Этот пит-стоп меня ни фига не радует, но попробовать ее на вкус я бы

предпочел без свидетелей, особенно когда сонное спокойствие вокруг нас

нарушает ввалившаяся в кафе толпа народа, нагруженная детьми и

ледянками. Не могу сказать, что это вернуло меня в реальность. Моя

реальность полностью сконцентрирована на сидящей рядом девушке, и все

о чем я сейчас думаю, так это о том, куда все эти чертовы игры нас заведут.

Сдув со лба прядь волос, Люба хватает маленькую столовую ложку и

вгоняет ее в присыпанное шоколадной крошкой пирожное, говоря:

— Приятного аппетита.

— И тебе, — взяв приборы, набрасываюсь на свой стейк.

Перестав жевать, наблюдая за тем, как она расправляется с пирожным и

только после этого принимается за нормальную еду.

Что за?..

Легкость, с которой она провернула эту несусветную хренатень, оставляет

на моем лице неизгладимый отпечаток. Увидев его, откашливается и

замечает:

— Суфле у них не очень.

— М-м-м… — тяну, стараясь не поперхнуться. — Может оно лучше заходит

на десерт?

— А вы… кхм… ты… — трясет головой. — Ты что, всегда следуешь

правилам?

— Если бы я им следовал, нас бы здесь не было.

Посмотрев мне в глаза, обещает:

— Я никому не скажу.

Я не сомневаюсь в том, что она прекрасно осознает положение вещей и то, что приватность происходящего идет по умолчанию.

Молча отпив воды из стакана, проверяю время. Почти три дня.

Поймав мой взгляд на своем лице, отодвигает тарелку и тихо произносит:

— Я все.

Это мало похоже на нормальный прием пищи. Кроме некатирующегося

суфле она толком ничего не съела, и что-то мне подсказывает, что для нее

это обычная практика.

Бросив на стол салфетку, лезу в карман куртки за телефоном, чтобы

расплатиться по счету. Покопавшись, нахожу давно забытую наличку, которую таскаю на всякий случай или на чаевые. Забросив в рот пластинку

жевательной резинки, все еще прихожу в себя, надевая куртку и снимая с

напольной вешалки Любину шубу.

Разворачиваю белое лохматое недоразумение, предлагая ей одеться.

Украдкой посмотрев мне в лицо, поворачивается спиной и бормочет:

— Спасибо.

Задержав руки на узких плечах, смотрю сверху вниз на рыжую макушку, которая достает до моего подбородка. Превозмогая желание прижаться к