Заповедь

А в это время Франц и Николай, возвращаясь с сеном, встретили мексиканцев, которые направлялись домой, возбужденные подвигом Мурата. Услышав от Хуана о том, что произошло в конторе, Франц не на шутку встревожился. Глядя на него, и Хуан понял, что не все так просто, как им всем кажется. Франц озабоченно бросил сидевшему на возу сена Николаю:

— Надо ехать скорей домой! Беда!

Повозка запрыгала по ухабам дороги. Теперь от скорости движения двуколки Таймураза, повозки с сеном и сноровки шерифа зависело, успеет ли скрыться Мурат. Хуана и мексиканцев насторожило, что Франц так воспринял их рассказ. Поразмыслив, они тоже решили возвращаться на конеферму и посмотреть, как пойдут дальше события.

... А Мурат спокойно себе спал на нарах. Франц и Николай шумно ввалились в хижину. Друзьям пуститься бы сразу в путь. Но Мурат пытался доказать им, что он не сделал ничего плохого, что он поступил по совести, никто не имеет права обвинить его в чем-либо. Но умудренный жизненным опытом Франц твердил одно:

— Ти есть гангстер! Это тюрьма!

— Зачем тюрьма? — возмущался горец. — Мы не есть абреки.

Они еще долго спорили бы, если б вдруг не услышали отчаянный крик бежавшего Хуана:

— Мурат! Мурат! Шериф! — он махал рукой в сторону дороги, откуда на ферму надвигалось облако пыли.

— Вот тебе и гончие! — воскликнул Николай.

— Фее! Бежать! — скомандовал Франц и, схватив за руку Мурата, потащил его за собой.

... Тревога Таймураза все возрастала. А когда Роллинс показал шерифу, что ехать надо мимо манежа к хижине, к их хижине, Таймураз понял, что предчувствие его не обмануло. Четыре фигуры выскочили из хижины, и Таймураз скорее догадался, чем разглядел, что это были Мурат, Франц, Николай и Хуан. Роллинс вскочил на ноги и показал на них шерифу:

— Это они. — И Таймуразу не нужен был переводчик, чтобы понять, что он приказывает: — Арестуйте их.

Шериф и его помощники пришпорили коней и помчались к хижине. Видя, что по его друзьям открыта стрельба, Таймураз схватил за руку мистера Роллинса:

— Зачем они стреляют в Мурата? — и, закрыв глаза, боясь увидеть, как гибнет его друг, закричал: — Скажите, чтобы не стреляли!

Роллинс оттолкнул руку кучера от себя. Вытянувшись цепочкой, всадники мчались к густым зарослям маиса, в которых скрылись беглецы. Остановившись у зеленого моря маиса и всматриваясь в заросли, шериф и охранники щедро осыпали пулями места, где вздрагивали задетые беглецами стебли кукурузы.

Нырнув в заросли, Хуан бежал, делая зигзаги, прыгая из стороны в сторону, пытаясь уйти от пуль преследователей. Он слышал за спиной частое прерывистое дыхание, тяжелые лихорадочные шаги, шелест стеблей, неохотно пропускавших беглецов. Нескладная фигура Франца переломилась надвое, на ходу он протирал запотевшие очки. Охранники нащупали их след. Пули совсем рядом короткими разящими ударами сбивали стебли. Надломившись перед самым носом Николая, стебель повис на тонкой кожуре.

— Скорее! — закричал Николай друзьям.

Плантация маиса кончилась, и друзья оказались в густых зарослях леса. Бежать стало тяжелее — ветки деревьев, кустарник цеплялись за сомбреро, рвали куртки...

Потом была тишина. Они лежали на поляне, и грудь их ходила ходуном. Сердцу не хватало места в груди, оно пыталось выскочить на простор, чтобы вдоволь вдохнуть воздуха. Мурат сел на землю, повел лихорадочным взглядом по распластанным телам друзей, с трудом выдавил из себя:

— Мне... туда... надо...

— Куда? — приподнял голову Николай.

Мурат раза три вздохнул, провел ладонями по груди, выжал фразу:

— Там Таймураз.

— Не дури, — шепотом произнес Николай, — зря пропадешь...

Мурат отрицательно покачал головой, коротко сказал:

— Я назад пойду.

Франц не мог произнести ни слова, он только показал горцу кулак и гневно заскрежетал зубами...

— Таймураз там, — виновато повторил Мурат.

Глава 15

Разве не безумством было возвращаться на ферму после всего, что произошло? А Мурат боялся, что Таймураз из-за него оказался в беде. Ему мерещилось, что Роллинс бросил его в тюрьму, что он уже убит. И был безмерно рад, когда, прокравшись к ферме, притаившись на холме, увидел у конторы знакомую фигуру друга.

Таймураз стоял напротив сидевшего на ступеньках хозяина и внимательно слушал его. Мистер Роллинс облагодетельствовал Мурата, но тот оказался негодяем и занялся грабежом. Таймураза возмутил не сам поступок Мурата, а то, что друг не посчитался с ним, не посоветовался и даже не рассказал потом о случившемся. Почему поступил так опрометчиво, заботясь не о себе, не о Таймуразе, а о людях, которые им ничего хорошего не сделали? И с каждым словом Роллинса Таймураз наполнялся обидой и гневом.

— Мистер Роллинс уважает тебя и твои друзья, — переводил управляющий слова хозяина на русский язык и поспешно поправился: — Но это раньше. Ты имеешь разум, голова. Жаль, что твой друг не слушает тебя. Он есть неблагодарный. Он сам себе делать плохо.

— Что будет с ним? — заволновался Таймураз.

Хозяин долго молчал, пристально смотря в глаза горца, потом приподнялся со ступенек и добродушно махнул рукой: