Записки уголовного барда

— Два пидора, — пояснил он, — у мужиков по тумбочкам крысятничали. Их выловили на этом деле. Ну и, сам понимаешь, теперь честным трудом искупают, хе-хе... В работе — у-у-х! — звери! Главное — раскумарить по-человечьи, — добавил он, поднял с земли толстую двухметровую палку и очертил ею свистящий круг над головой.

Через час в дверь тепляка робко постучали, и тихий голос прогнусавил в щель:

— Витя, все готово... на заварочку дай...

Шутега достал чай, высыпал на расстеленную газету с пригоршню, завернул вчетверо и крикнул: «Забирай, жаба!»

Дверь приоткрылась, просунулась грязная-прегрязная рука, цапнула сверток и исчезла.

— Благодарю!.. — донеслось с улицы, и сапоги застучали прочь.

Время подходило к обеду. Заглянул старшак.

— Ну что, закончили? Давай на съем.

Мы с трудом поднялись и поплелись вместе со всеми на вахту.

Основным желанием было одно: поскорее добраться до койки. Никакого обеда, никакого ужина — только упасть и уснуть. Ноги подгибались, а руки бессильно свисали в карманы телогреек. Закончился первый рабочий день. Точнее — ночь.

Но об этом уже не думали. Думали о том, что назавтра будет то же самое. И что мы будем делать, и где мы будем брать силы? Будем надеяться...

С этими невеселыми мыслями и каторжными разговорами мы как в бреду добрели до барака.

Не успели ступить во двор, как навстречу вышагнул Грибанов:

— Так... Почему так поздно вернулись? Почему не на обеде со всеми?

— Грузить много пришлось. Березу... Вагон резиновый попался, гражданин начальник.

— Новиков... Зайдешь после обеда ко мне! — приказным тоном брякнул Грибанов и быстро пошел в сторону штаба.

— Вот пидор — знает, что люди с ног валятся, и все равно: «Зайди ко мне...» Специально через два часа придет, разбудит и будет гавкать, почему без разрешения спать лег!.. Вот тварь, — пробурчал ему вслед Славка.

Еле-еле поднявшись по лестнице, мы добрались, наконец, до своих коек, последними усилиями стащили canon; и завалились, не раздеваясь. Стало понятно, что с этого дня нас будут не просто давить, а давить насмерть. Без тени сострадания, сочувствия или хоть капли справедливости. Ни поблажек, ни пощады не будет. Ни жалости, ни добра, ни вольностей нам не ждать. Но и отвечать теперь придется тем же. С этого дня мы начали звереть.

Мне показалось, что я падаю вниз головой в какую-то бездонную яму.

Не знаю, сколько времени прошло, но проснулся я от назойливой тряски. Шнырь изо всей силы качал мой шко- нарь, повторяя:

— Новиков — к Грибанову... Новиков, вставай, Грибанов вызывает!

Поднялся тяжело, продрал песок в глазах и пошел в знакомый уже кабинет.

— Гражданин начальник, осужденный Новиков по вашему приказанию прибыл! — во всю глотку издевательски представился я, входя в задымленную каморку. Грибанов довольно осклабился.

— Вольно, вольно. Садись.

Я сел, как обычно, напротив, борясь со сном и лихорадочно думая, как поскорее закончить эту дурацкую встречу.

— Ну, как первый трудовой день? Что делали? Как работа?.. Понравилась?

— Понравилась или нет, пока не понял, — зло ответил я. — Но то, что больше мы вагон втроем грузить не будем — это точно. Нет таких норм.

— До вас все грузили, и никто не жаловался. Ты что, от работы отказываешься? От работы, да?

— От работы я не отказываюсь. Но меня сюда привезли ра-бо-тать, а не умирать, гражданин начальник. Тем более начальник колонии определил на разделку, а не на погрузку, — пошел я в наступление.

— Здесь я решаю, кого куда ставить, — огрызнулся Грибанов. Однако при словах «начальник колонии» слегка осел.

По уже опробованной схеме свои претензии к работе я начал сводить к брехне на тему предстоящего смотра художественной самодеятельности. Брехня, как всегда, чередовалась с правдой.

1 — Вот — руки... Видите, гражданин начальник? Такими

руками ничего, кроме досок, через месяц уже не возьмешь (чистая правда). А в мае — смотр (чистая правда). Меня сегодня или завтра вызовет для беседы на эту тему Филаретов — об этом мне сказал завклуб Загидов (чистая брехня). Замполит всего ивдельского управления лично будет контролировать мое участие в концерте в честь Дня Победы (чистая брехня). Участие без отрыва от производства — то есть днем я буду работать, а вечером помогать в организации концерта (брехня!). Я думал, что вы уже в курсе дела, гражданин начальник. А кроме всего, считаю, что лучшим доказательством моего исправления будет тот факт, что я днем работаю на разделке, погашаю тем самым иск, а вечером участвую в активной общественной жизни колонии (удивительная брехня!). И начальнику отряда — галочка (брехня), и осужденному большая польза (чистейшая правда!)

Брови гражданина капитана сложились в домик, надбровные дуги рванули вверх — мысль, определенно, показалась ему полезной.

— Я в курсе дела. Я замполиту уже про это говорил, — клюнув на брехню, соврал Грибанов. — Но тебе еще рано. Помогать — да. Помогать — другое дело. А Собинов тоже хочет участвовать? Или грузить не хочет?

— Не знаю. За Собинова отвечать не могу.

— Он, я слышал, тоже от работы отказывается? И Керин туда же?