Запертый

Да, я был готов не справиться, но к моему вялому уже удивлению тело вполне справилось с рутинной работенкой. Одиночный контракт подразумевал почти километровый маршрут по чуть изогнутому техническому путеводу. Узкое душноватое пространство. По левой от меня стене и по потолку тянутся плотно прилегающие друг к другу разноцветные трубы с частыми латками и широкими полосами наложенных хомутов. Правая стена почти чиста, и в ней через равные промежутки расположены квадратные заслонки с неудобными ручками из тонкого металла, что больно врезаются в руку даже сквозь рабочие рукавицы. У меня рукавиц сейчас не было, но я давно уже наловчился обращаться с этими хреновинами. Толкая перед собой поскрипывающую тележку-контейнер с жестяными стенками, я двигался по коридору от заслонки к заслонке. Дойдя до следующей, выдергивал ее, запускал внутрь руки и мягким движением – чтобы не поднимать облако пыли – доставал облепленную вентиляционным мусором рамку-уловитель. Все давным-давно доведено до автоматизма. Опустить рамку в контейнер, накрыть его куском старого одеяла, трижды ударить уловитель о стенку, выбивая грязь, выждать несколько секунд и аккуратно достать очищенную рамку, не забыв поплотней прижать лежащую на тележке тряпку. Никто ведь не хочет дышать едкой пылью, верно? Оценить качество очистки, проверить состояние самой сетки, убедиться, что на ней нет следов столь опасной черной плесени и чуть менее опасной желтой. Если ничего нет – вставить рамку в невидимые и ранее столь трудно нащупываемые гнезда, задвинуть до упора и закрыть задвижку. Можно двигаться дальше, пока в тележке медленно оседает мерзкая пыль.

Если же чистильщик обнаруживает плесень любого вида – он обязан немедленно прервать работу и тут же оповестить ответственное лицо. В моем случае – бригадира. Плесень – один из страшнейших бичей сурверов. А кто-то считает ее самой опасной – из-за ее незримости. Особенно страшна черная плесень. Хуракан пережил четыре вспышки этой заразы, и каждая длилась годы – до обнаружения и принятия мер – и отняла здоровье у сотен и жизни у десятков. Поселяясь в том или ином секторе нашей протяженной вентиляционной системы, где давно уже сдохла большая часть всех сканеров, анализаторов и датчиков, черная плесень посылает свои споры повсюду, и при вдыхании живым организмом она наносит первый удар, для начала оседая в легких, бронхах и всевозможных пазухах организма.. Беда в том, что вдыхающие эту заразу ничего не замечают до поры до времени… пока у них не вылазит онкология, астма и пневмония, психотические расстройства…

Так что обнаружь я здесь черную плесень… это вызвало бы невероятный всплеск дикой паники по всему Шестому уровню. А следом повлекло бы за собой блокировку, карантин и масштабные обеззараживающие действия вроде продувки вентиляции специальными аэрозолями. Ну а потом полетели бы головы – виноватых бы обязательно отыскали. В тот последний раз, когда черная плесень нанесла колоссальный вред Пятому уровню, судебные приговоры были максимально суровы – огромные сроки, казни и вроде как даже изгнание целой группы высокопоставленных лиц. Тут поневоле задумаешься, что лучше – быстрая милосердная казнь или отправка в зараженные жесткой радиацией земли там, наверху…

Мы все, кстати, раз в год проходим специальное обучение по своевременному обнаружению, распознанию и тому подобному. А заодно расписываемся на специальных бланках, подтверждая, что осведомлены об ответственности за недонесение, халатность и прочее, и прочее… Найди кто после меня здесь очаг уже разросшейся заразы любого вида – мне конец. Так что это весьма весомая причина, почему никто не рвется на эту работу и почему я каждый день могу честно заработать хотя бы несколько монет. Попутно мы еще расписываемся и на обязательстве подмечать и сообщать обо всем, пусть не связанном с нашей работой напрямую, но угрожающем Хуракану – протечки, трещины и тому подобное.

Что ж – в своей ночной прогулке я не обнаружил ничего такого. Опираясь на поручень тележки, я развернулся и тяжело зашаркал по тускло освещенному коридору. Выключатель на той стороне, и если не выключу освещения после завершения работы, меня ждет нехилый штраф, плюс придется оплатить все сожженное электричество. Я пару раз так налетал, теряя недельный заработок… Растревоженные работой ребра противно заныли, в шее начались уколы резкой боли, и пришлось сожрать еще одну таблетку совсем недешевого обезболивающего.

Смешно… но, кажется, я только что понял весь смысл древнего россогорского выражения-угрозы «всю жизнь на лекарства работать будешь».

***