Запертый

– Он оскорбил меня, – пробубнил я как можно громче, поняв, что мою первую фразу поняли с трудом из моей невнятности. – Я ударил первым. Да… я виноват и готов ответить. Бегать не буду…

– Прямой ответ честного сурвера, – хмыкнул вставший мне навстречу Маланин.

Ему чуть больше пятидесяти, хотя выглядит гораздо младше. Подтянутый, подстриженный под машинку, хорошо выбритый, с тяжелым взглядом серо-синих глаз. Отутюженный серый комбинезон с черными вставками, цифра шесть на правом рукаве и красная нашивка там же чуть ниже. На воротнике пара значков – Внутренняя Охрана, офицер службы. Достаточно серьезный человек на достаточно серьезном посту. И у него на самом деле было достаточно прав на отправку Сержа Бугрова под домашний арест.

Ничего не ответив на его похвалу, я, чуть покачиваясь, двинулся к лежащей на широкой скамье сумке с моими наверняка заблеванными окровавленными пожитками.

– Тебе бы отлежаться…

– Я вправе уйти. Если я не под арестом.

– Ты не под арестом, сурвер. Максимум, что на тебя наложат, так это административное взыскание и как минимум десять часов общественных работ за несдержанность. Даже оскорбление не дает никому морального права опускаться до животного уровня и устраивать самосуд. Везде должны быть порядок и взаимоуважение.

– Где вы были с этими словами в мои школьные годы? – вырвалось у меня.

Дошаркав до сумки, я откинул клапан и глянул внутрь. В нос ударил запах рвоты и крови. Требуется срочная стирка.

– Да… – задумчиво произнес Маланин, заложив руки за спину и наблюдая за мной. – После происшествия я задал несколько вопросов и понял причину твоей агрессии. Я доведу эту информацию до судьи и уверен, что тебя могут избавить от негативной записи в личном деле. Но от общественных работ это не спасет.

– Учту, – пообещал я. – Можно сумку заберу? С возвратом.

– Можно, – кивнул Маланин, жестом останавливая поднявшуюся было тетеньку медсестру. – Когда вернешь?

– Сегодня или завтра.

– А поточнее?

– Сегодня или завтра. Или никогда, если сдохну.

– Тебя надо в больницу, сурвер Амос, – первый раз нарушила молчание медсестра. – Электрокар уже в пути.

Я тут же среагировал:

– Отказываюсь!

– Нужно провести тщательный осмотр, сделать рентген и…

– Отказываюсь! У меня есть на это право! Если только никто не считает, что у меня инфекция, опасная для окружающих…

– Ты вправе отказаться, сурвер, – кивнул Маланин и, похоже, потеряв ко мне интерес, шагнул к двери. – Так же, как и вправе пожинать плоды собственной глупости.

– Сдохну так сдохну… – буркнул я, стаскивая сумку со скамьи и делая шаг к двери.

Глянув на медсестру, что сидела, устало уронив руки на колени, я уже совсем другим тоном добавил:

– Спасибо вам, госпожа Сензар. Извините, что вам пришлось возиться с моей… грязной одеждой.

– Береги себя, Амос, – вздохнула она и покачала головой. – По всему этажу ходят слухи о тебя. Будто вселилось в тебя что…

– Не вселилось, – тихо рассмеялся я, толкая дверь медпункта. – Просто из меня выбили кое-что…

– Инстинкт самосохранения?

– Наверное – кивнул я, выходя – Наверное…

– Купи обезбола! Через два часа тебе станет ой как больно, сурвер! Пей больше воды! И при первых признаках ухудшения звони сюда!

– Спасибо, – опять кивнул я, и дверь со стуком закрылась за моей спиной.

Почти не помню, как я, бредя по улице, сначала остановил испуганного моим видом мальчишку-скорохода, вручив ему одну монету и попросив передать бригадиру Раджешу Паттари сообщение о том, что по причине плохого самочувствия сурвер Амос не сможет сегодня выполнить свое задание, но все сделает чуть позднее и по возможности просит придержать эту работенку за ним. О причинах плохого самочувствия я говорить не стал – и так видно невооруженным взглядом, а мальчишка наверняка распишет все так, что я буду в его рассказах выглядеть ожившей мумией из старых любимых фильмов. К тому же все случилось недалеко от кафешки, так что уверен, бригадир и так в курсе случившегося. Передав послание, я двинулся дальше, мучительно туго выбирая наикратчайшее направление. «Как же здесь дерьмово, – прошелестело у меня в голове. – Как же меня здесь все бесит»…

Пошатывающиеся стены тянулись и тянулись мимо. Минуя настенные и напольные указатели, я не читал оставшихся лозунгов, избегал встречаться взглядами с встречными, сосредоточившись на одной цели – добраться до нужного места.

– Нехило ему вломили.

В голове неизвестного из группки, сидящей на лавке в одной из глубоких стенных ниш, к моему вялому удивлению, не было насмешки. Какая-то смесь мутноватых эмоций, но главную из них я уловил – уважение. И вроде как даже одобрение…

– Вломили, – согласился с ним второй. – Там, говорят, все в крови было. Но Амос настоящий сурвер.

– Так терпила же он…

– Был терпилой, – согласился первый. – А теперь, видать, надоело ему терпеть…

– Терпила, – с кривой усмешкой пробормотал я и почувствовал, как по онемелому подбородку побежала струйка слюны.

Вытерев ее, глянул на ладонь и обнаружил, что это кровь. Ну да… во рту у меня немало зияющих кровавых дыр.

Придется выбирать жратву помягче…

И я знаю, где мне раздобыть такую…