Z — значит Зомби

Заглушив мотор, сначала шли по инерции, потом мы с сержантом сели за весла. Пристали у Кронверкского моста.

— Разбираем, — говорит майор, доставая нечто из сумки на дне лодки.

Очки ночного видения!

— Какие артефакты, — восхищаюсь. — Откуда?

— Работать надо, сталкеров наводить на хабар, а не глупые вопросы задавать…

Высадились. Экипировались, вооружились. В небе висела половинка луны — очень важное обстоятельство. Очки хоть и были третьего поколения, но совсем без света ни хрена было бы не видно, пришлось бы идти с подсветкой. Не знаю, демаскировали бы нас ИК-фонарики или мертвякам это похрен, проверить не довелось. Картинка в очках была замечательной — контрастной и практически не зернистой. Только маска оказалась некомфортной, прибор норовил сползти вниз, так что я затянул крепление так туго, как смог, а потом еще подтягивал.

Поднялись на набережную. На другой стороне проливчика хорошо была видна громада Петропавловки. А здесь — зады Александровского парка, в котором, собственно, зоопарк и располагался.

— Смотрите, нет ли лодки, — распорядился майор.

Я и без его подсказок уже смотрел. Никаких лодок, кроме нашей, в обозримом пространстве не наблюдалось. Получается, Василий повел группу по суше? Интересно, кто так решил, он или Бугин? По воде-то безопасней.

Мы коротко посовещались. Зоопарк — вот он, за оградой. Ограда здоровенная, метра три с половиной в высоту, закрывает просветы между павильонами и служебными зданиями. Перелезать не обязательно: чуть дальше есть служебный турникет. Но стоит ли входить именно здесь, не разумнее ли пройти по периметру — к главным воротам? Если наши преследуемые и захотят попасть в зоопарк, то сделают это там. Хорошее место перехватить их или встретить. Кроме того, насколько я помню, клетка со львом — рядом с главным входом, сразу за белым медведем. А мы, если войдем через зады, рискуем заплутать в лабиринте вольеров и клеток, пробираться между которыми, кстати, куда опаснее, чем по хорошо просматриваемому Александровскому парку.

Таран наложил стрелу на тетиву, я взял косу наизготовку, Салтан вытащил свои сюрикены.

Только двинулись вдоль ограды, появился первый клиент. Мертвяки в темноте не видят, а мы не позволили луне освещать нас, шли от тени к тени. Он среагировал на звуки шагов: вышел из-за дерева, скособоченный, хромающий. Вместо одежды — свисающие лохмотья. Лицо, грудь и живот страшно изъедены: похоже, кто-то плеснул в него кислотой. Таран послал стрелу точно в цель (черепушку пробило насквозь), а я тронул Салтана и показал: к нам направлялась еще одна фигура. Сержант тоже не промахнулся. Очки сильно сужают обзор, поэтому шли мы треугольником, контролируя каждый свой сектор, не забывая при этом крутить головой. Ни в коем случае не переговаривались, у мертвяков слух, как у совы. Третьего опять прикончил майор (это был трансформированный мальчик), а дальше не задалось. Надвигалась пара. Салтан снес первому щеку, не задев мозг, и пока заканчивал дело, следующий приблизился настолько, что смог нас разглядеть. Это была девушка. Она застонала, сука, огласила ночной воздух громким призывом! Я снес ей башку, но вся нежить этой части парка уже пришла в движение.

И стало горячо.

Коса у меня не совсем обычная: закреплена на длинном костыле изгибом не внутрь, а наружу. То есть наружу заточенным лезвием. Косить надо не на себя, а от себя, это гораздо удобнее, когда мертвяки прут со всех сторон. И я косил. Твари падали, лишаясь ног. Добивал их или я сам, если успевал, или мои товарищи.

Майор Таран и сержант Ханык работали саблями (самое популярное оружие на Ваське) — в умелых руках тоже весьма эффективно.

А вскоре атака иссякла. Все твари, способные услышать призывные стоны, явились на зов и бесславно полегли. Было их десятка три. На некоторое время эта часть парка очистилась, и мы спокойно проследовали дальше, хлюпая сапогами по черной пакости, вытекающей из разрубленных тел.

Возле главного входа, прямо возле турникетов, было заметно шевеление. Я присмотрелся. Пять мертвяков, стоявших на корточках, окружали кого-то лежавшего и громко жрали.

Ну, уроды!

Мы подошли в открытую. Они не обратили на нас внимания, даже голов не подняли, очень были заняты. Казнили их разом: хрусть, хрусть, хрусть! Музыка, а не звук. Лишь потом обнаружили…

— Ни хера себе, — вырвалось у Салтана.

Человек, которым так аппетитно ужинали, был прикован к стойке турникета. Наручниками, но — за ногу. То есть в пищу его превратили насильно.

— Это Бугай, — сказал майор и снял шлем.

Лицо жертвы было объедено до кости, но бедж на клапане оторванного кармана, валявшийся рядом с телом, не оставлял сомнений. Бедж дозорного Максима Бугина.

Зачем это сделали, было ясно: оставили мертвякам приманку. Распространенная тактика.

— Смотри, — показал мне Таран, — его скрутили веревкой. Думаю, сначала захлестнули ноги, потом скрутили.

— Кто? — никак не мог я врубиться.

— Не догадываешься, кто? — спросил он сочувственно. — Какая сегодня дата, помнишь?

— День рождения моей мамы.

— Правильно. А кроме дня рождения? А что праздновалось 10 августа? Ну!