Вызовы Тишайшего

А, подъезжая ближе к Москве, Тишайший с гордостью за свое, не самое худшее царское правление, отмечал мысленно: «Если при моем батюшке Михаиле Федоровиче Русское государство простиралось только до Охотского моря, то при мне оно уже разрослось до Тихого океана, уже тогда превратив Россию в крупнейшее государство мира». Он с удовлетворением вспомнил, как десять лет тому назад бравый казак Семен Иванович Дежнев со своими товарищами преодолел на морских судах, «кочах», пролив, отделяющий Евразию от Северной Америки. А чуть позже русские землепроходцы Поярков и Хабаров совершили походы на Амур и привели в русское подданство население тех краев. Несмотря на наказ государя, приводить сибирских туземцев в подданство «ласкою и приветом», служилые люди писали и «о накладках», когда те нередко прибегали к насилию – силой отбирали ценную пушнину, обкладывали непомерной данью.

С освоением Дальнего Востока налаживались отношения с Китаем. Тишайший с улыбкой вспомнил, что император династии Цинь относился к русским миссиям с особым тщеславием, свойственным азиатским монархам. Согласно китайским представлениям о мироустройстве, приезд из дальних краев означал распространение благого влияния императора на весь мир и служил доказательством тем большей силы его, чем дальше находилась земля приехавшего. Поэтому при императорском дворе «людям издалека» был уготован радушный прием. Непонимание русскими китайских традиций иногда приводило к дипломатическим казусам: кто чей подданный?

Несмотря на свое прозвище Тишайший, Московский вел отнюдь не «тихую» политику. При нем на Руси еще сильней закрепляется самодержавие, правда, в основном «тихо и мирно». Если в начале его правления в стране процветала сословно-представительская монархия: царь и шагу не мог ступить без согласия Боярской думы, причем в ранние годы им полностью управлял его воспитатель боярин Морозов, то потом кардинально все изменилось в пользу самодержца, опять же «тихо и мирно».

Вот и размышлял Тишайший о себе с тихим удовлетворением без лишней гордыни: «Царь Тишайший, сам себя считая самодержавным и ни от кого независимым, был есть и будет всегда самодостаточным, без всякого влияния и давления то тех, то других. Царь Алексей Михайлович, в отличие от отца, Михаила Федоровича, есть истинный настоящий самодержец и государство свое правит по своей воле».

Именно при Алексее Михайловиче Тишайшем за царем был утвержден термин «самодержец» и за свое новое имя Тишайший был готов проливать кровь. Царь, въезжая в Кремль, а с гордостью вспомнил, что в посланиях послов их европейских дворов, многие короли и цесари отмечали «странность московского государя»: во-первых несоблюдение правильности титулов его равнялось уголовному преступлению – человека могли высечь или даже казнить. Во-вторых, Тишайший положил конец широкому влиянию Боярской Думы, учредив систему приказов, в частности Приказа тайных дел – орган надзора, контролирующего деятельность других структур. В-третьих, Тишайший нарушил и другую традицию русского двора: царь твердо был уверен, что при первом удобном случае, еще при жизни, он объявит престолонаследника – старшего сына Федора.

17. Царские проблемы Москвы в Малой Руси

Внутренние трудности, прежде всего церковные, недостаток финансов на военные нужды, шли рука об руку с трудностями внешними. К 1658 году стали очевидными все промахи, допущенные русской дипломатией, переоценившей слабость Речи Посполитой короля Яна Казимира, прочность царских позиций на Украине и готовность Швеции короля Карла Августа к уступкам. На деле получилось все наоборот, под принуждением внешних обстоятельств, в тисках церковного и финансового Московское государство вынуждено было возобновить военно-политическую борьбу в крайне невыгодных для себя условиях, которые к тому же имели тенденцию к дальнейшему ухудшению.

В начале 1658 года с немалыми для себя потерями Речь Посполитая короля Яна Казимира заключила военный союз с Империей и Бранденбургом против Швеции. Потенциально этот дипломатический успех короля оборачивался против Тишайшего царя с его внутренними кризисными проблемами. Теперь Польша могла ужесточать свою линию в отношениях с Московским государством, которое ощущало неопределенность и шаткость союзников-казаков на Гетманщине после смертей сильного гетмана Богдана Хмельницкого, его преемника Ивана Золотаренко. Благоприятно, в отличие от Москвы, складывалась для Речи Посполитой и военно-политическая обстановка на Украине. Отныне даже возобновление войны, военно-политическое положение страны не было уже столь страшно, как два года назад, когда Польша, при бегстве короля Яна Казимира с трона, казалось бы, была на грани полнейшего краха и погибели.