Выбраковка

— Это всё от занятий спортом, — сказал Гусев наставительно. — Нынешняя мода на здоровый образ жизни приводит к тому, что молодёжь слишком много времени отдаёт физкультуре. Если бы они вместо этого занимались онанизмом, кривая сексуальной преступности резко пошла бы вниз. Ты смотри, какую мускулатуру отрастил… Интересно, она у тебя везде такая?

— Что вам нужно, Гусев? — прошипел Иван.

— Ваня! — почти крикнула Майя. — Остынь.

— Вот именно, — поддакнул Гусев. — Остынь и сядь. Кофейку выпей.

Иван, тяжело сопя, протолкался мимо Валюшка и уселся рядом с Майей, положив на стол добела сжатые кулаки. Майя налила ему кофе, и молодой человек судорожно вцепился в кружку.

— А теперь расскажи, почему ты с таким нетерпением ждёшь выбраковки, — предложил ему Гусев.

— Обойдётесь!

— За тобой ведь ничего особенного пока нет. Или уже есть?

— Да идите вы!

— Ваня… — Майя взяла Ивана за руку, но тот вырвался.

— Оставь, мама! — резко бросил он. — Ты же знаешь, что сейчас будет. Добренький миленький дядя Паша начнёт читать мне нотацию.

— Ага! — кивнул Гусев.

— А я не буду его слушать! Понятно вам, Гусев?

— Ой-ой-ой!

— Не буду!

— Будешь, Ваня, — сказал Гусев, и в его голосе прозвучало сознание абсолютной своей правоты. — Ещё как будешь. Потому что ты, дорогой мой, слишком далеко зашёл в своём желании добиться правды. Ты промахнулся, Иван. Правда была у тебя под носом, но ты проскочил мимо и вляпался в самое что ни на есть враньё.

— Вы хотите сказать, что ничего не было?! — взвился Иван. — Что никто прямо в центре Саратова не расстреливал из автомата трамвай, битком набитый людьми? Что не было десяти трупов и четырнадцати раненых? Что убийца не исчез бесследно?

Валюшок приоткрыл рот и уставился на Гусева. Он об этом случае ничего не слышал. Да и немудрено — таких вещей по телевизору не сообщают. И в газетах про них не пишут. Кроме одной газеты — «Эхо Москвы», для которой криминал — любимая тема. По большому счёту, главная задача «Эха» — доказывать, что выбраковка себя не оправдывает.

— Всё это было на самом деле, Ваня, — сказал Гусев. — Но кто стрелял, ты знаешь?

— Выбраковщик. Сумасшедший выбраковщик. Такой же безумец, как и все вы.

— Ваня! — снова попыталась одёрнуть молодого человека Майя, но того понесло.

— И вы хотите, чтобы я не писал об этом?! — кричал Иван. Кричал так, что за стеной перестали трещать клавиши и стихли голоса. — Вы поставили на колени всю страну! Вы изгнали из неё всех нормальных людей! А остальных превратили в скотов, которым нужно только жрать и трахаться! А теперь вы сходите с ума от того, что вам некого больше убивать! И вы хотите, чтобы я молчал?! Давайте заткните мне рот! Мне плевать, тираж уже на улицах! Давай читай свою «птичку», фашист!

Нависая над столом, Иван тянулся к Гусеву и орал ещё что-то несусветное про палачей и садистов. Валюшок украдкой расстегнул кобуру игольника. Гусев, морщась, отворачивал лицо и отмахивался — мол, незачем так орать, он всё прекрасно слышит. Майя дёргала Ивана за рукав. Наконец тот выдохся, и наступила относительная тишина. За стенкой кто-то гулко откашлялся и вновь принялся терзать клавиши.

— Кто тебе сказал, что это был выбраковщик? — спросил Гусев, утираясь носовым платком — Иван собеседника основательно заплевал.

— А вы, конечно, не знаете, кто это был? — сиплым голосом поинтересовался Иван. С большой издёвкой поинтересовался.

— Час назад ещё не знали. Момент. Лёша, дай-ка мне «книжку».

Валюшок одной рукой вытащил ноутбук и подвинул его Гусеву. Тот быстро, почти не глядя, подсоединил «книжку» к своему трансиверу, наладил связь и принялся играть кнопками, пристально глядя на экран.

— Нет, Ваня. До сих пор не знаем, — сказал он, возвращая ноутбук Валюшку.

— То есть человек со значком АСБ на лацкане расстреливает трамвай, и вы не знаете, кто это?!

— Ваня, не будь ребёнком. Ей-богу, лучше бы ты побольше занимался онанизмом.

Валюшок незаметно вытянул игольник из кобуры и под столом направил его на Ивана. Он был в полной уверенности, что сейчас их с Гусевым примутся зверски избивать табуреткой. В тесном пространстве кухни хороший замах исключался, да и Майя наверняка повисла бы у парня на руках, но Иван действительно выглядел чересчур сильным для того, чтобы с ним церемониться. Валюшок уже намертво затвердил главное правило выбраковщика — не стреляй без необходимости, но всегда стреляй первым. На собственной шкуре прочувствовал.

— Ваня, ты же знаешь, он никогда не врёт, — сказала Майя.

Иван смерил её таким презрительным взглядом, после которого хорошая мать открыла бы настежь дверь и отвесила сыну прощального пендаля. Но Майя была, наверное, не просто хорошая, а очень хорошая мать. Между делом Валюшок отметил, что сын на маму вовсе не похож. «Спорим, что он приёмный и его настоящих родителей забраковали, — подумал он. — Смахивает на мелодраму, но почему бы нет? Всё-таки Агентство вмешалось в судьбы миллионов людей. Каждого двадцатого мы вышибли. Мы. И я тоже. Уже».