Выбор Зигмунда

– Со мной вы можете говорить на эту тему, когда пожелаете, но не говорите на подобные темы с нашим святошей Орельей. Он возмущен уже одним тем, что вы еврей. Он до сих пор думает, что евреи добавляют кровь детей в пасхальную мацу. Не удивляйтесь этому, доктор: возможно, я преувеличил, но не сильно.

В комнате над кабинетом папа Лев отодвинул рожок от решетки и опустился в кресло. Этот Фрейд начал вызывать у него беспокойство. И беспокоил его гораздо больше, чем Рамполла, которому, кажется, было гораздо удобнее в обществе этого врача, чем в папском совете, когда он медленно и осторожно высказывал там свои мнения. Папе неудержимо захотелось выпить еще один бокал «Мариани», он повернулся к Анджело Ронкалли и указал ему на бутылку.

– Ваше святейшество, вы уже выпили два бокала. Боюсь, как бы вино вам не навредило.

– Сын мой, что, по-твоему, может мне теперь навредить? У меня другие заботы. Я как виноградарь, который боится оставить свой виноградник в плохих руках. А теперь налей мне эту чашу: я уже выпил слишком много горьких чаш.

Лев выхватил у Анджело бокал, который юноша наполнил лишь наполовину. Взглянув на свою руку, папа заметил, что она дрожала сильнее, чем обычно, и крепко сжал «чашу». Когда он потом подносил бокал к губам, на белый плащ пролилось несколько капель.

– Кровь, – пробормотал Лев.

Анджело упал перед ним на колени.

– Прошу вас, отец мой, не говорите так. Это только пятнышки, я сейчас их сотру.

– Ах, Анджело, если бы ты был на несколько лет старше и уже стал священником! Я мог бы исповедоваться тебе. Все равно сядь и выслушай меня. Ты один знаешь причину, по которой я вызвал доктора Фрейда, поэтому сейчас я могу довериться только тебе. Он хорош и взялся за дело с большой страстью, но время торопит, а до результатов еще далеко. Может быть, я ждал от него чуда, – папа улыбнулся, – но Бог простит меня за это.

– Я слушаю вас, отец.

– Хорошо, за это я и ценю тебя так высоко. Ты усвоил правило, что Бог дал нам два уха и только один рот, а значит, нужно больше слушать, чем говорить. Кроме того, ты проявляешь уважение, но не раболепствуешь, ты не дал мне подсказку заранее. Поэтому ты не окажешься в аду, в том его круге, где терпят наказание обманщики, среди мошенников и прелюбодеев. Через много лет оттуда, где надеюсь оказаться, я употреблю все свое влияние, чтобы ты занял мое место. Ты был бы хорошим и добрым папой, Анджело.

Лицо юноши покрылось красными пятнами, он отвернулся и покачал головой. Стать папой? Сейчас он будет рад, если ему удастся окончить университет. Для этого надо получать стипендию. Без нее он не справится. А может случиться, что после смерти его покровителя Льва кто-нибудь из ненависти или зависти устроит так, что его отчислят из университета. Спокойно! Господь дает, и Господь отнимает. Бог сможет указать другие пути, на которых можно творить добро и постепенно прийти к Нему.

Лев Тринадцатый наклонился к его уху и, как на исповеди, рассказал Анджело о своих намерениях. Юноша слушал его с нарастающей тревогой. Но такова была воля папы, который уже почтил его своим доверием, и оставалось лишь надеяться, что папу вдохновил Святой Дух.

– В присутствии самого доктора Фрейда? – спросил Ронкалли, когда папа закончил излагать ему свой замысел.

– Именно так.

– Сообщив ему сначала?

– Нет, сынок. Но сколько наставлений! Ты напомнил мне мою покойную мать в тех случаях, когда она боялась, что я погублю свою душу в иезуитском колледже. Искреннее изумление доктора заставит Рамполлу, Оделью и де Молину поверить, что я на их стороне и что причина всего – осмотрительность, важнейшая добродетель, а не подозрительность, мать гнева, смертного греха. В общем, как говорится, кто хочет поймать птицу, не должен браться за дубину.

Ронкалли улыбнулся ему и сказал:

– Как раз в этих садах я имел возможность оценить мастерство, с которым вы, ваше святейшество, ловили мелких птиц сетью, чтобы потом приласкать их и отпустить.

– Да, это я действительно неплохо умею, и твое сравнение верно: я и в самом деле не ем ни птиц, ни кардиналов.

То ли дело было в вине «Мариани» и чудесной благословенной перуанской коке, которая входит в его состав, то ли в том, что Ронкалли, кажется, в конце концов одобрил блестящую идею папы. Но еще несколько минут назад папе наверняка не пришло бы на ум закончить разговор этой остротой. Послушник никак не отреагировал на нее. Может быть, подумал Лев, Ронкалли нужно только набраться ума, и когда-нибудь он действительно станет хорошим папой.

Глава 18