Выбор сердца

Степан задумался.

— Хм-м. У щита стоять — это не так-то просто. Тут опыт нужен…

— Да, конечно, — поддакнула Люцита. — Кого найдешь, поопытнее, пошли ко мне.

Степан ушел и припомнил, что только Кармелита когда-то раньше репетировала этот номер с Миро.

Значит, ее-то и нужно отправить к Люците.

* * *

Кармелита, румяная, вся разгоряченная (настоящий режиссер!), вбежала в каморку к подружке:

— Ну что? Как ты?

— Болит, сильно болит… Даже не знаю, как я танец дотанцевала.

— Ты такая умница, все было замечательно!

— Да? А как там легенда прошла?

— Ничего… — скромно сказала Кармелита, потупив глаза, но все же не удержалась и похвастала: — Некоторые даже плачут.

— Я так за тебя рада. А у меня вот… Как же Миро? Как ножи? Кто станет к щиту?

— Не расстраивайся, не надо. Ты отлично оттанцевала. Никто даже ничего не заметил. Подожди, ты… совсем стоять не можешь?

Люцита привстала с топчана, попробовала опереться на больную ногу.

— Нет, не могу… Послушай, Кармелита, а кто же может встать к щиту вместо меня?

— Люцита, я даже не знаю… Я, конечно, могу. Просто тебе никогда не нравилось, если я тебя заменяла…

— Но сегодня же особый случай! Я очень тебя прошу. Миро помочь надо. Номер хороший, не отменять же его из-за того, что я ногу подвернула. Пожалуйста, а?

— А ты точно не обидишься?

— Да что ты? Я буду только благодарна!

— Ну тогда, конечно, я встану вместо тебя.

— Спасибо тебе, Кармелита. Иди. Привет Миро. Удачи!

Кармелита вышла из каморки.

Люците стало стыдно. “Подружка” разговаривала с ней абсолютно искренне, а она с Кармелитой — совсем наоборот.

“Ничего. Она сама виновата. Сама виновата. Сама виновата. Сама виновата…” — повторяла Люцита, как заклинание.

Помогло.

* * *

К выходу Миро готовился в своей гримерке. Сейчас все цыгане там — или на сцене, или за кулисами. А ему к его номеру нужно настроиться.

Из внутренней сети раздавался голос Бейбута:

— Но с нами, уважаемая публика, еще может быть и очень страшно!

Миро улыбнулся, качнул головой. Отец — чудо, сколько лет этот текст произносит… Но каждый раз с такой силой, с такой верой! С такой внутренней энергетикой, что даже самые закоренелые циники верят, что сейчас произойдет что-то невероятное.

— Слабонервных просим покинуть зал… Ита-а-а-ак! — громоподобно провозгласил Бейбут.

Это “а-а-а-а” — сигнал: Миро пора идти на сцену. Он открыл дверь…

И тут же его лицо утонуло в какой-то мокрой ткани. Миро попробовал схватить неизвестного противника за руку. Да только поздно. Дурманящий запах закружил голову, наполнил легкие и погрузил его в сон.

Рыч втолкнул бесчувственного Миро в гримерку, уложил на диван. Вырвал из его рук маску, нацепил ее на себя. Закрыл дверь на ключ. А ключ спрятал в карман.

И побежал на сцену. Именно побежал. Ведь борьба с Миро и все последующие процедуры заняли несколько лишних секунд, которые обязательно нужно нагнать.

* * *

С недавних пор номер с метанием ножей хорошенько переработали. Барабанная дробь только осталась. Атак — убрали танец. И показушные площадные испуганные крики тоже убрали. Ввели маски. Сделали этакий триллер — цыганский Хичкок.

* * *

Кармелита встала у щита. Большая часть зала подмены не уловила. Но Баро с Земфирой заметили:

— Вот, видишь, Рамир, как у моей девочки с ногой серьезно! Кармелите даже пришлось ее подменить!

И Максим со Светой заметили.

Но ничего не сказали.

* * *

Люцита прокралась к рубильнику. На всякий случай слегка прихрамывала — вдруг кто увидит.

* * *

Рыч метал ножи легко, уверенно, практически точно копируя движения Миро. Никто и не подозревал, что это кто-то другой.

* * *

Ножи четко, с характерным щелчком втыкались в щит. Так что ничего, вроде бы, не должно было волновать Кармелиту. И в глаза партнеру она не смотрела (как и учил ее когда-то Миро). Но вдруг в какой-то момент она почувствовала, что что-то не так. Не то движение, немного не тот замах. Волна, идущая от этого человека, — не та. Это не Миро!

* * *

— Четыре… пять… шесть… — Люцита шепотом, одними губами считала брошенные ножи. После пятого взялась за рубильник.

* * *

Рыч занес седьмой нож.

И тут Кармелита посмотрела ему в глаза. В самую душу.

* * *

Люцита вырубила свет.

* * *

Рыч бросил седьмой нож. В абсолютной тишине раздался глухой щелчок. Совсем не такой, как предыдущие шесть. В зале кто-то крикнул…

* * *

В темноте Люцита добежала до каморки, легла на кровать. Потом подумала, что переполох и крики в зале не позволяют ей спокойно болеть, когда у ее коллег какие-то неприятности.

* * *

Рыч вышел из театра через запасной выход. Именно вышел, а не выбежал. Еще не хватало в темноте споткнуться и подвернуть ногу по-настоящему, а не так, как Люцита. К выходу примыкал темный сквер. И уже через минуту ни одна живая душа не могла бы заподозрить бывшего охранника в том, что он был в театре, да еще и сыграл такую важную роль в цыганской постановке.

То есть в постановке цыгана Рыча!

* * *

Когда погас свет, Максим первым вскочил на сцену. Вторым был Баро.

— Что с ней? Она жива?

— Не знаю.

— А что со светом?

— Черт его разберет! Вы ее пока осмотрите.

— Так темно же!