Выбор сердца

Все классики (ну не все, но многие!) начинали с театральных декораций. Да и потом не гнушались. Она все-таки смогла. Она всем, и в первую очередь, самой себе, доказала, что чего-то стоит, что она — художник.

А еще… Света впервые шла на такое мероприятие с Максимом. И это тоже серьезно. Или нет?..

Максим сначала не хотел идти, но потом согласился. А сама Света, чем меньше времени оставалось до представления, тем больше волновалась. Ну, пойдет она в театр. А там… Максим, Кармелита, Антон, декорации. Слепившись вместе, все эти маленькие опасения застряли в груди одним большим комом.

Но все же Света собралась. Нагладилась, накрасилась.

Звонок! Это Максим.

— Отлично выглядишь.

— Спасибо.

— Ты готова?

— Ну, да… В общем и целом…

— В смысле?

На этот раз традиционный вопрос не показался ей, как обычно, забавным.

— А в таком смысле: я не уверена, что нам надо туда идти…

Максим глубоко вздохнул:

— Опять двадцать пять. Света… но ты же сама хотела… Да чего там хотела! Настаивала, чтобы мы туда пошли.

— Да, раньше хотела, а сегодня…

— А что сегодня?

Света с подозрением посмотрела на Максима.

— Признайся, тебе ведь тяжело будет снова увидеть Кармелиту?

— Свет, мне кажется, что я тебе уже говорил, причем раз сто. Кармелита теперь для меня ничего не значит.

— А для меня значит. Вы поссорились, а я хочу, чтобы она осталась моей подругой. И не нужно, чтобы Кармелита видела нас вместе.

— Отлично! И теперь всю жизнь будем от Кармелиты прятаться? Так, что jm?

— Нет, не прятаться, я предлагаю подождать, чтобы затянулись раны.

— Какие раны?! Ты о чем говоришь, какие, к черту, раны? — Максим начал терять терпение, но сразу постарался перевести грубость, проскользнувшую в речи, в оптимистический напор. — В городе праздник, цыгане дают представление. Я очень хочу его увидеть. Тем более что меня пригласила моя девушка.

Светка улыбнулась в ответ. Нет, Максим все же очень хороший!

— Ну, конечно, пойдем. Ты прав. Извини. Это у меня… как сказать? Капризы блондинки. Так, наверно. Пойдем… Ужасно интересно, что все-таки у них получилось?

— Как обычно, наверно, — танцы, песни, медведи.

Света засмеялась.

— Без Люцитиного медвежонка наверняка не обойдется. Но не это главное. Не в этом дело!

— А что главное? В чем дело?

— Самое главное — старинная цыганская легенда в постановке Кармелиты.

И Света вновь испытующе поглядела на Максима. Но он выдержал проверку с честью:

— Меня лично в этой постановке больше всего интересуют гениальные декорации одной молодой и талантливой художницы!

* * *

Представление разворачивалось, точнее, раскрывалось, как цветок. Неторопливо, но наверняка. И чем дальше, тем лучше. Многочасовые репетиции дали то удивительное сочетание уверенности и натренированности, одновременно куража и экспромта, которое одно может обеспечить успех.

И никто, то есть почти никто, не заметил, как во время танца Люцита подвернула ногу.

Только Земфира, сидящая в зале, ойкнула:

— Люцита! Девочка моя!

— Успокойся, — сказал Баро. — С ней все нормально. Видишь, танцует.

— Я-то вижу, — возмутилась Земфира. — Но и ты посмотри на ее лицо. Ей даже ступать больно. Видишь, как губу закусила?

— Больно. Но она цыганка. Все вытерпит. Успокойся, успокойся.

Гордо вскинув руки, Люцита закончила танец и с другими цыганами ушла за сцену.

— Я пойду! Я должна ей помочь.

Баро показательно нахмурился. Ну вот, только законный брак заключили, а жена уже “взбрыкивает”!

— Земфира! Жена ты мне или не жена? Сиди. Ей помогут. Там, за кулисами, все люди опытные. А ты их только переполошишь. Все в порядке, сиди и смотри. А после представления вместе подойдем.

“И вправду, — успокоила себя Земфира. — Что я так переполошилась? Обычное растяжение, ей там сейчас ножку забинтуют, и все будет хорошо”.

Интересно, а что было б, если бы мать все же пошла к дочери за кулисы?

* * *

Дойдя до кулис, Люцита чуть не упала на руки Степану. Все, кто танцевали с ней на сцене, обступили их.

— Люцита! Что с тобой?

— Ой… Ногу подвернула, очень сильно… А! Наступить больно.

— Может, толкнул кто?

— Да нет, сама виновата! Просто оступилась. Сейчас пойду, отлежусь в каморке какой-нибудь.

— Тебе помочь?

— Нет, спасибо. Степка поможет. Он у нас мужик крепкий! Да, Степан?

Степка, гордый оттого, что наконец-то пригодился любимой Люците, важно произнес:

— Конечно! Давай, Люцита, обопрись на меня… Так… вот, аккуратненько… Пойдем, осторожно.

Дорогой — она хоть и была короткой, однако заняла немало времени — Степан искренне восхитился:

— Слушай, а ты молодец. С такой болью и так хорошо танцевала… Молодец! Если бы еще не слезы на глазах… Вообще можно было бы подумать, что тебе не больно.

— Думаешь, никто не заметил?

— Нет, все было отлично. Супер просто!

— Степ, отведи меня, пожалуйста, куда-нибудь, где прилечь можно. Мне ведь, наверное, сейчас полежать лучше?..

Дойдя до каморки уборщицы, Степан аккуратно уложил Люциту на топчан. И застыл в углу.

— Спасибо. Ты иди. Оставь меня одну, я полежу немного, мне станет лучше. А тебе ведь выступать скоро.

— А потом тебе. У вас же с Миро номер!

— Надеюсь, мне уже полегче станет. Хотя… Ты спроси, может, там кто-то меня заменит?..