Выбор сердца

— Учили! Так что бери, ну, в смысле — нанимай себе в помощь еще троих ребят. Потолковее. Одного оставь вместо себя — в пару к тому, что дом сторожит. А с двумя другими… Срочно найди Рыча. Срочно! Хоть из-под земли достань!

Федор замялся, не решаясь спросить:

— Баро, но неужели это… Рыч мог… и хотел убить Кармелиту?

Зарецкий строго посмотрел на охранника. Взгляд этот означал: “Я уже дал тебе задание. Больше никаких вопросов!”

— Найди мне Рыча!

— Хорошо, — на этот раз правильно ответил новичок.

* * *

Кармелите надоело лежать в каморке. Она встала — пошла погулять. А у Люциты нога так разболелась, что она вообще На нее ступать не могла.

Кармелита направилась прямиком в гримерку к Миро.

Тот все еще спал.

Соня!

Кармелита аккуратно коснулась его щеки.

— Миро… вставай! Просыпайся, Миро! Ты меня слышишь?

Миро глубоко вздохнул, тихонько застонал. Потом мелко захлопал ресницами. И с большим трудом, как будто делал тяжелую работу, раскрыл глаза.

Уставился непонимающим взглядом на Кармелиту, на свою гримерку.

Резко вскочил. И тут же схватился за голову, начал тереть виски.

— А почему я здесь?.. И ты тоже? У нас же представление идет! Премьера…

— Представление уже заканчивается.

— А со мной-то что? Черт, башка раскалывается…

— Ничего особенного, просто проспал.

— Как проспал? — от изумления Миро дал петуха — голос сорвался на визг.

— Ну, не совсем проспал. Тебя усыпили… — Как?

— Как — не знаю. А вот чем… Врачи сказали — хлороформом. А меня чуть не убили.

— Кто? Как?

— Тот, кто встал на твое место в маске. Метал в меня ножи. А потом свет погас, кто-то рубильник выключил.

— Значит, их было двое. Хоть кого-то поймали?

— Нет, темно было, все за меня перепугались.

— А кто, кто в тебя бросал ножи?

— Мне кажется, это был Рыч.

— Что? Доберусь я до этой твари…

— Ничего, Миро, не беспокойся. Отец уже сказал кому нужно.

— Но ты-то, ты-то хоть цела?

— Целехонька. Только знаешь… мне показалось, что он пожалел меня, что у него дрогнула рука… А может, это все от неожиданности. Кто знает, вдруг он в Люциту метил?

Миро задумался, стал вспоминать что-то. Но голова так болела, что сосредоточиться было абсолютно невозможно. И Кармелита сама пришла на помощь:

— Люцита уже рассказывала, что он в последнее время возле табора часто вертелся. И даже в палатку к ней заходил.

Вот теперь Миро сразу вспомнил лихие, злые глаза Рыча. И Люциту в его руках… Черт их разберет, что тут творится. И в кого метил Рыч.

Может, и вправду Люцита наговорила ему чего-то (а она это может!). А он теперь совсем психованный, вот и решил поквитаться. Или же просто вздумал попугать Кармелиту. И даже не столько ее, сколько отца — Баро!

* * *

И все же Максим не удержался, пришел к Свете.

— Свет, может, поговорим?

— О чем? По-моему, между нами все ясно?

— Нет, не все. Мне лично не все ясно.

— Максим, о чем ты говоришь? Что еще у нас не ясно? Как только Кармелите чуть-чуть поплохело, ты сломя голову бросился к ней.

— Света, да как тебе не стыдно?!

— Мне — стыдна?

— Да. Тебе! Это называется “поплохело”? В нее ножи бросали в темном зале. Или ее жизнь тебе уже абсолютно безразлична? А мне казалось, она твоя подруга…

Света пристыженно опустила глаза. Что тут скажешь — погорячилась.

— А что с ней было?

— В итоге — все нормально. Просто обморок.

— Понимаешь, Максим, не в этом дело. Не в том, что ты выскочил на сцену к Кармелите. И не в том, что я от тебя убежала. А просто… Я думаю, мы очень поспешили, решив быть вместе.

— Света, мне кажется, мыс тобой все уже обсудили.

— Да, Макс, обсудили. Конечно, мы с самого начала знали, что нелюбим друг друга. Хотя казалось… Казалось, что дружба может перерасти в любовь. А сейчас кажется, что нет…

— Почему? Ведь времени прошло совсем мало…

— Да, конечно, только вот я думала, что мы оба свободны. Но после того, что произошло сегодня…

— Света! Светочка, — Максим кричал так, как будто она находилась не рядом с ним, а в соседней комнате, — а что сегодня произошло? Что случилось? Мы с Кармелитой больше не вместе, и ты об этом знаешь. И я не понимаю, почему нельзя помочь человеку — между прочим, нашему с тобой другу, — если ему вдруг сделалось плохо? А?

— Максим, ну зачем ты обманываешь себя?! Ты ведь знаешь, что всегда, когда ты будешь находиться рядом со мной, думать будешь все равно о Кармелите.

— Свет, а почему ты решаешь за меня?

— Хорошо, я не буду решать за тебя. Но тогда сам прислушайся к своему сердцу. И ответь мне честно: что, неужели в нем не осталось никаких чувств к Кармелите?

Максим промолчал.

— Вот видишь. Ты не решаешься ответить. А даже если когда-то снова решишься сказать: “Нет! Не осталось!”, я уже не поверю. И уже одно это нам все испортит. Так что… Лучше уходи…

Максим молча ушел.

Света осталась одна, долго смотрела на портрет Максима. Подошла к нему, замерла. Но рвать не стала. Просто сняла его и спрятала — подальше, среди старых эскизов.

Глава 22

Рыч много слышал о любви цыган к золоту. Но сам ее никогда не разделял. И более того, всегда посмеивался над своими соплеменниками, радостно украшавшими рот золотыми зубами, а пальцы — перстнями.