Выбор

С каждым новым словом ее пальцы сильнее сжимают мои, губы задрожали. Но я не уступлю. Уступить — это уступить ему. Тени. Призраку. Эху на грани восприятия. Отдать ему все этo — признать его право. Право на Роберту. Право на ее память. Не дождешься, крыса.

— Берта, если тебе тяжело здесь — мы уедем. Хочешь, уедем далеко-далеко, где нас никто не знает? И пропади он пропадом, Ликург с его призраками.

Смотрю прямо в глаза, если она скажет, я готов уехать. Но я стараюсь передать ей свою решимость не уступать, стараюсь пробудить ее собственную силу, ее гордость. Берт, ты же сильная, ты умеешь бороться, не надо, не беги… Не уступай. Ты же моя. А я — твой. Мы — вместе. Везде и всегда. А тень — она и есть тень. Она исчезнет. Слышишь, любимая?

И она услышала. Покачала головой, тихо сказала, погладив меня по щеке, не обращая внимания на окружающих.

— Нет, Клайд. Мы никуда не уедем. Здесь наш дом.

Она положила мою ладонь на свой живот, теплый и гладкий, это почувствовал даже через платье. Берт, что ты делаешь, тут люди… Но она не обращает внимания.

— Здесь родится наш ребенок. Наш! Мой и твой. Твой, Клайд. Да?

— Да.

— И Ликург — принадлежит нам. Да?

— Да.

И мы облегченно вздохнули, Берта улыбнулась и снова взяла меня под руку, успокоившись, мы ускорили шаг.

— Так пойдем есть мороженое? Тут уже недалеко.

— Берта, ты сегодня ела, обедала?

Она с виноватым видом потупила глаза и пожала плечами.

— Ну, Клайд… Перекусила днем…

— Что Клайд? Тебе сейчас за двоих есть надо, на одних пирожных далеко не уедешь. Дома ужин есть?

Получаю кулачком в грудь. Хорошо, хоть не в лоб, коронным приемом.

— Гадкий! Конечно, есть, я приготовила перед тем, как выйти, вот. Картошка, салат и мясо, только разогреть. Думала, тебя встречу, придем домой и поужинаем.

Очень захотелось оказаться за столом перед тарелкой со всем перечисленным и чтобы побольше. Рот наполнился слюной и я отчётливо сглотнул, Берта увидела и рассмеялась.

— Бедный ты мой, Гилберт велел тебя больше не кормить на фабрике?

Рассмеялся в ответ, мы уже в центре Ликурга, на ярко освещенной улице, среди неспешно гуляющих нарядно одетых людей. Берта с любопытством смотрит по сторонам, крепко держа мою руку.

— Не успел пообедать, было очень много дел, все расскажу, как сядем где-нибудь.

— А мой ужин пропадет? Я старалась…

Роберта обиженно надула губы, с преувеличенным вниманием разглядывая ярко освещенные витрины магазинов одежды. Я наклонился к ней и прошептал, коснувшись губами ушка.

— Не пропадет, Берт. Мы его завтра слопаем, утром. Ночью такой аппетит нагуляем…

— Клайд!

Она от неожиданности отстранилась, как будто я уже что-то предпринял на предмет нагуливания… А я что, я ничего, держу за ручку… Сделал такое невинное лицо, что Берта, явно приготовившая благовоспитанную тираду, весело рассмеялась, дернув меня за рукав и топнув ногой.

— Ну что за невыносимый муж… Никак не привыкну к твоим шуточкам, смущаешь меня…

— Обожаю тебя смущать, миссис Грифитс, ты становишься такая… Такая…

— Ну, какая?

Берта вдруг подалась ко мне, так близко, что почувствовал тепло ее тела. Совсем близко вижу шарф и вдруг понимаю, зачем она его повязала. Поддеваю пальцем и делаю вид, что хочу его снять. Мои пальцы быстро накрываются ладошкой, Роберта покраснела и чуть отступила.

— А вот такая, что хочется тебя еще больше смущать… — наклоняюсь к ней, алеющие щеки и широко раскрытые глаза совсем рядом, — до синяков.

И ее ответный совсем беспомощный шепот…

— Клайд… Мы мороженое хотели…

Переводим дыхание и берем себя в руки, Берта осторожно оглядывается, не смотрит ли кто на нас. Никто не обратил внимание на эту короткую сценку.

— Солнце, приглашаю тебя поужинать. Пошли?

Берта смотрит на меня несколько мгновений, и, рассмеявшись, махнула рукой.

— Пойдем. А куда?

Оглядываюсь по сторонам, надеясь прямо отсюда увидеть какую-нибудь вывеску. Ничего. Ярко освещенная улица, фланирующая публика, чистенькие витрины… Витрины. Вот кто нам нужен.

— Берта, вперед, кое с кем познакомлю. Ничего не бойся и держись свободно.

Галантно делаю руку крендельком, она с уморительной серьезностью берет меня под нее, и мы направляемся к знакомой мне витрине.

— Клайд, зачем нам сюда?

— Вот очень важный в Ликурге человек, дорогая.

Эти слова произношу громко, мы заходим в небольшой зал магазина одежды, и нам навстречу спешит Орин Шорт собственной персоной. Его глаза широко раскрылись при виде Роберты, держащей меня под руку. Еще немного, и Шорт перешел бы рамки вежливости, но манеры взяли верх и он вежливо поклонился. Расцвела дежурная, то есть очень искренняя улыбка.

— Добрый вечер, мистер Грифитс. Как поживаете?

Шорт сделал паузу, выжидательно глядя на нас с Бертой.

— Дорогая, позволь представить тебе мистера Орина Шорта, хозяина этого замечательного во всех отношениях магазина. Мистер Шорт — Роберта Грифитс, моя жена.

Фамилию я слегка, но ясно подчеркнул. Орин вник и его улыбка стала почти приторной, он протянул Берте руку, которую та осторожно пожала.

— Мои искренние поздравления, мистер Клайд, миссис Грифитс.

Последовал легкий поклон и Шорт приглашающим жестом обвел магазин.