Выбор

Что мне надеть? Уже почти половина шестого, Клайд, наконец, разрешил встретить его возле фабрики. Хочу быть нарядной и хорошо выглядеть, пусть улыбнется, когда увидит меня. Открываю шкаф, задумываюсь и тяжело вздыхаю. Мои платья… Все они старые, хотела к свадьбе хоть одно справить, но так и не вышло. Если бы не Ольга… Улыбаюсь, вспоминаю свое изумление, когда она распаковала свертки в номере «Клансмена». Такого роскошного наряда у меня никогда не было. И все принадлежности к нему, перчатки, шляпка с вуалью. Бальное платье Ольги, память о прошлом. Она тогда усмехнулась, сказала, что и не думала, что доведется достать его хоть когда-нибудь. Скорее бы Сирил прислал фотографии, так хочется посмотреть. А пока надену вот это желтое, оно веселое и ткань не вытерта нигде, я мало его носила. Ботинки уже не нужны, тепло, достану туфли. Шляпки у меня всего две, выбирать легко. Ой… Кладу ладонь на живот, что это? Не болит, а… Опять! Боже, неужели вот так толкают ножкой? Или ручкой… Маленький, ты проснулся и здороваешься с мамой? Глаза заволокло слезами и я, прямо с платьем в руках, сажусь на кровать. Вот и пришло это… За всеми волнениями последней недели моя беременность постоянно уходила куда-то в тень. Да, мы помним, знаем, но… Говорим о другом. Только когда два раза у меня заболел живот… Клайд, милый… Он так испугался… Мужчины… Сильные, грозные… Даже такие, как мой муж… Улыбаюсь… А все-таки вы теряетесь, когда сталкиваетесь с нашим, женским. Материнским. Мне уже не терпится сказать Клайду, что маленький толкнул меня сейчас, целых два раза. Ой, а живот уже видно? Подхожу к зеркалу и внимательно смотрю на себя, поворачиваюсь боком. Пожимаю плечами, вроде, обычный живот. Спохватываюсь, занавески не задернуты, а я тут… Перед зеркалом голая верчусь. Стыд какой… Задергиваю их и перевожу дух, а если бы кто увидел? Хихикнула, некому тут в окна подглядывать. Снова покосилась на свое отражение. Оглянулась на окно, надежно ли завешено. А я красивая… Клайд говорит, что у меня отличная фигура и погибельные глаза. И еще сегодня ночью шептал мне такое… Такое… Даже в мыслях сейчас смущаюсь… И так приятно было слушать… Так все странно и ново для меня. Вспомнился наш старенький пастор в Бильце, узнай он… Представила его благодушное лицо, каким бы ужасом оно исказилось. Но почему? Клайд мой муж и я принадлежу ему, а он мне. А значит, все, что дает нам радость и счастье — угодно Богу. Я давно не была в церкви… Вздыхаю, надо поговорить об этом с Клайдом. Ох, а это что еще такое? Приглядываюсь внимательнее… Тут… И тут… Ударилась обо что-то? Синяки какие-то… Ой… Так это же… Щеки неудержимо краснеют, я поняла, что это за синяки. Ох, Клайд… Не зря Ольга утром насмешливо косилась за завтраком, неужели увидела? Вот этот, наверное, спереди чуть ниже шеи… Придется кружевным шарфом прикрыть. И не сказала ничего, подруга называется… А если бы я пошла куда-нибудь и кто-то бы увидел? Еще и разбудили ее наверняка, хотя я губы почти до крови искусала, чтобы никто меня не услышал… Кроме мужа. А он… Он захотел еще раз это… Стыдное… Я не позволила, точно бы закричала. Хотя и мне очень хотелось… Смеялись потом и долго еще шептались в темноте под одеялом. Клайд, милый, как мне с тобой хорошо… Только целый день одна и от этого бывает грустно. Сейчас приведу себя в порядок, оденусь, и пойду тебя встречать. Жду выходных, надеюсь, что мы поедем в Бильц. Так скучаю по родным… Хотела сегодня позвонить маме, но неудобно снова беспокоить миссис Портман. Хотя она очень добрая, и, конечно, позволила бы мне немного поговорить, ведь все понимает. Пора одеваться, Клайд скоро выйдет из ворот фабрики и очень хочется, чтобы первым, кого он увидит — была я.

Вот и все, снежный ком покатился, набирая вес и скорость. Только что закончилось совещание с Гилбертом, Смилли и Гетбоем. Что характерно, Лигета не пригласили, обсуждались вопросы планирования. Смилли — заместитель Гилберта по администрации, Гетбой — производство. Этот триумвират — стратегический мозг «Грифитс и Ко».

— Итак, Клайд, ты оказался прав и первые результаты впечатляют.

Дверь за заместителями только что закрылась и мы с Гилбертом остались одни. Он стоит на своем излюбленном месте возле окна. Принято решение о пропорциональном увеличении закупок сырья и полуфабрикатов. Впереди — скачок в производстве процентов на шестьдесят.

— Клайд, ты все еще видишь себя начальником этого своего «ключевого подразделения фабрики»?

Последние слова брат произнес с усмешкой, глядя на меня прищурившись. Я пожал плечами, вертя в пальцах карандаш, которым несколько минут назад вычерчивал перед Смилли и Гетбоем схемы новых рабочих терминалов, объясняя им их преимущества. Зачем понадобилась эта демонстрация? Гилберт обкатывает меня? Их? Себя? Карандаш продолжает крутиться, выделывая причудливые восьмерки, Гилберт невольно следит за ним внимательным взглядом.

— Клайд!

Я очнулся и чуть вздрогнул, Гил повысил голос.

— Что?

— Очнись, и, будь добр, положи карандаш на стол. А лучше в стаканчик.