Вторжение, которого не было

Кернс одно время работал прорабом-строителем в доках Гулля. Оставшись на своем посту после прихода немцев, он реже других применял силу. Когда немецкий комендант в Дувре по­требовал от него возобновить работу порта, Кернс наотрез отка­зался и публично заявил, что будет сотрудничать с немцами толь­ко в том, что касается обеспечения нормальной жизни города. В результате первый же эмиссар гестапо, прибывший в Дувр, ре­шил наказать нелояльного мэра в назидание другим. Арестовав Кернса как соучастника убийства немецкого солдата, захватчики 18 июля расстреляли мэра и его сотрудников. Казнь была предана максимальной огласке. Без сомнения, кого-то из жителей Дувра таким образом удалось запугать, но гораздо большее число людей пришло в ярость. Ненависть к немцам усилилась во многих стра­нах, в том числе — в США. [249]

{182}

Публичная казнь Кернса и других заложников широко ис­пользовалась английской пропагандой. Лотиан обратил внимание на этот случай и сообщил о нем Рузвельту — как о примере того, чем оборачивается для любой страны германское нашествие.

Между тем ситуация на юго-востоке Англии продолжала ухуд­шаться. Мощь немецкой армии и скорость ее продвижения убе­дили английское командование в том, что если врага не уничто­жить сейчас, он окончательно станет неуязвимым и тогда не по­может даже флот. Беспомощность RAF стала очевидной для всех. ВВС Великобритании понесли слишком большие потери, пытаясь одновременно прикрывать с воздуха корабли и охранять свои аэро­дромы. “Люфтваффе” могли полностью переключиться на под­держку наземных операций. Транспортные самолеты спокойно перевозили запланированные 2000 тонн грузов в день.

В этой обстановке соединение “Н” покинуло Гибралтар. Господство в западной части Средиземного моря перешло к Италии. [250]

Уайтхолл в смятении

Премьер-министр Великобритании понял необходимость при­нятия тяжелых решений. Он согласился с Диллом, что ответствен­ность за защиту нации лежит на армии, а силы RAF более нельзя принимать во внимание. Поэтому Невиллу было приказано пре­кратить борьбу за господство в воздухе и сосредоточить свои уси­лия на защите Лондона и содействии флоту.

Черчилль отозвал из Гибралтара соединение “Н”. Перегово­ры с американцами затягивались, и надеяться на скорое прибы­тие в Средиземноморье кораблей Западного патруля было бес­полезно. Так что уход Соммервилла полностью развязывал руки итальянцам.

Паунд предупредил, что вмешательство соединения “Н” мо­жет не привести к желаемому результату, но его доводы были отклонены. Невилл же опасался того, что эскадрильи истребите­лей, которым было приказано отступить в глубь страны, не смогут прикрыть Лондон. Впрочем, через “Ультру” были получены све­дения, что Гитлер запретил бомбить город.

Все усилия военных руководителей Великобритании отныне были направлены на укрепление “Линии Генерального штаба” зенитными и противотанковыми орудиями. Не считая флота и ВВС, эта линия оставалась единственной опорой англичан. [251]

XIV. Битва за “Линию Генерального штаба”

План Буша

Враг не оказывал более никакого сопротивле­ния действиям “Люфтваффе”. С помощью воздушной разведки немцы собрали доста­точно данных о последней оборонитель­ной позиции, даже не приближаясь к ее аван­постам.

Их общий стратегический план состоял в рас­ширении захваченного плацдарма на запад и про­рыве к западным окраинам Лондона. Позднее пред­полагалось захватить центральные районы страны и поставить себе на службу промышленные пред­приятия южной и средней Англии. Но прежде всего надо было прорваться через “Линию Генерального штаба”.

По расчетам Буша, эта операция должна была занять неделю, если, конечно, удастся провести хорошо скоординированную атаку. Насколько он мог судить, англичане еще не закончили все свои приготовления. Когда 9-я танковая дивизия 19 июля [252] подошла к реке Медуэй, мосты были взорваны, а патрули, по­сланные через реку, попали под сильный обстрел. Тем не менее, разведчики смогли нащупать прорехи в линии обороны и доло­жили о возможности прорыва.

Буш верно предположил, что англичане ожидают от него “правильной осады”. По их мнению, немецкие войска долж­ны были на широком фронте войти в соприкосновение с “Ли­нией Генерального штаба”, выбрать для прорыва один или два сектора, сконцентрировать против них превосходящие силы и лишь затем нанести удар. Такой образ действий был обычной военной практикой. Именно поэтому Буш решил отказаться от данной схемы и прорвать оборонительную позицию малы­ми силами.