Вторжение, которого не было

Вне всякого сомнения, Рузвельт и его советники понима­ли сложность ситуации. Но им было необходимо время для формирования общественного мнения. Хитрый и опытный по­литик, Рузвельт прекрасно знал свой народ. Одними патрио­тическими лозунгами тут не обойдешься. Деловую сторону придется отработать прежде всего. Нужно затронуть коммер­ческие интересы. Каждый американец должен представить себе всю выгоду от сотрудничества с Англией. Пока поставки оружия, снаряжения, боевых самолетов оплачивались долла­рами, принадлежащими американскому правительству. Теперь же президент и его помощники заговорили о больших и вы­годных концессиях, которые будут играть огромную, даже ре­шающую роль в экономической жизни Англии. Впрочем, для [240] начала надлежало потребовать у Черчилля базы на стратегичес­ки важных островах Вест-Индии. Что ж, раз будущее Англии зависит от США, подчинение должно быть абсолютным — вплоть до утраты независимости.

Черчилль ехидно заметил в телефонном разговоре с военным атташе Робертом Х.Джексоном: “Империи не торгуются! В этом состоит их отличие от республик”. Но это были только слова.

Рузвельт требовал немедленно предоставить концессии в стра­тегически важных регионах. В случае падения Англии, — настаи­вал президент, — контроль над территориями Британской импе­рии должен перейти к США. И прежде всего американцам были нужны гарантии, что Королевский флот не будет передан против­нику или подвергнут уничтожению. В случае реальной угрозы, английские боевые корабли должны были перейти в безопасное место — порты Соединенных Штатов Америки.

Королевский флот продолжает сражение

17 июля корабли Его Величества вновь вошли в Проливы. Моряки не надеялись на реальную и своевременную помощь со стороны американцев. Решалась судьба Великобритании, и Коро­левский флот уже не думал о своей безопасности.

Ему предстояло действовать в условиях полного господства противника в воздухе. Немецкие бомбардировщики свободно ле­тали над Ла-Маншем.

Корабли были атакованы в конце дня.

Постепенно, по мере приближения флота к побережью Фран­ции, беспокоящие действия небольших групп самолетов перерос­ли в массированные налеты. Форбс затребовал воздушное при­крытие. Даудинг использовал все истребители, которые остава­лись в его распоряжении, — всего около 100 самолетов. Надо сказать, что английская авиация все еще действовала достаточно эффективно. Однако радары теперь функционировали с перебоя­ми, а система управления полетами полностью вышла из строя. [241] Бомбардировщики противника прорывались то на одном, то на другом участке, и немногочисленные истребители, не занятые в небе над Ла-Маншем, не могли им помешать. Бомбы поражали аэродромы, промышленные объекты и центры связи. Да, в пер­вые часы операции флот почти не нес потерь, но страна платила за это очень высокую цену.

Как только эскадрильи истребителей RAF вернулись для до­заправки на свои, находящиеся под постоянной угрозой с воздуха, аэродромы, немецкие пикировщики и торпедоносцы наброси­лись на английские корабли. Теперь ситуация уже явно развива­лась в пользу немцев.

Адмирал Форбс не сразу понял, что наступает катастрофа. Пи­кирующий бомбардировщик повредил “Бархем”, который с трудом удалось удержать на плаву. Перед наступлением темноты не повезло “Родни”, лишившемуся в результате попадания снаряда основного дальномера. При этом же налете пострадали еще два миноносца.

И все-таки основную опасность представляли мины. Сначала “Бархем”, потом крейсер “Бирмингем” и, наконец, еще один ми­ноносец последовательно стали жертвой этого коварного оружия. Миноносцу грозила опасность затонуть, что и произошло несколько позже. На этом действия флота были прекращены. В течение всей ночи немецкие конвои в Ла-Манше продолжали движение, как будто ничего не происходило.

Паунд представил Черчиллю подробный отчет о боевых дей­ствиях прошедшей ночи. Он отметил некоторые достижения ан­глийского флота, но в то же время вынужден был признать, что основная цель — прекращение движения конвоев в Проливах, — не была достигнута. Потери флота себя не оправдали. Паунд уже не знал, что можно предпринять, чтобы исправить поло­жение. “Суть в том, — заявил он Черчиллю,— что мы прино­сим в жертву дорогостоящие корабли, не получая ничего вза­мен, и разрушаем последнее достояние нашей нации”. “А вот это, — ответил Черчилль, — вас не касается. Ваша единственная [242] задача — помешать врагу пользоваться Проливами. Мы должны забыть о потерях, которые несет флот, если хотим достичь пре­восходства на суше”.

Паунд возразил, что у него осталось всего лишь три боеспособных линейных корабля в водах метрополии — “Нельсон”, “Рипалс” и “Риноун”, а крейсера и миноносцы — адмирал считает своим долгом донести это до сведения премьер-министра — “на­ходятся в ужасном состоянии”.