Вторжение, которого не было

Готовился к переброске VII корпус генерала пехоты фон Шоберта. В первом эшелоне следовала 7-я танковая дивизия Роммеля. Командующие обсудили, не следует ли отвести с фронта 7-ю воздушно-десантную дивизию, заменив ее 35-й пехотной дивизи­ей генерал-лейтенанта Рейнхарда. Все же окончательное решение этого вопроса было отложено до более спокойного момента.

Буш, при поддержке Гитлера и фон Рунштедта, потребовал от Фитингофа приложить все усилия к тому, чтобы в кратчайшие сроки захватить побережье Кента. Корпусу была также поставле­на задача продвинуться в сторону Лондона — насколько это по­зволит сопротивление противника.

Как уже указывалось, 9-я танковая дивизия была остановлена лишь в окрестностях Кентербери. Преградой ее продвижению могла стать только 3-я бронетанковая бригада. События, проис­ходившие двумя месяцами раньше во Франции, повторились на английской земле: пехотные подразделения без противотанковых орудий не могли противостоять танкам и терпели поражение — иногда буквально в течение нескольких минут.

Гарнизон Айл-оф-Тенет отступил, как только пал Кентербе­ри. Попытка отстоять аэродром Мэнстона также оказалась безре­зультатной. На другом конце плацдарма 17-я пехотная дивизия захватила аэродром Лимпна и вместе с 7-й воздушно-десантной дивизией двинулись на Рай и Эшфорд. То и дело английские тан­ки “матильда” служили причиной остановок в пути, но танки Pz.III и, особенно, 88-мм орудия помогали продолжить движе­ние. В целом, немцы наступали с той скоростью, какую заплани­ровали. Они безо всякого труда разбили арьергарды, прикрывав­шие отступление 45-й и 1-й лондонской дивизий.

Когда Буш получил сообщения о решительном наступлении своих войск, об отступлении английских линкоров и улучшении [246] поставок продовольствия, его самоуверенность достигла максиму­ма. “Теперь, — заявил он, — мы можем и должны пойти на еще больший риск. Забудьте о необходимости создавать запасы про­довольствия. Нам надо ввести в сражение максимальное количе­ство подразделений”. 17 числа, на четвертые сутки операции, он перенес свой штаб в Дуврский замок. Там Буш получил известие о том, что, начиная со следующего дня, первая эскадрилья Bf.109 будет базироваться на аэродроме Хоукинга. Горючее для самоле­тов уже было доставлено из Дувра.

Итак, катастрофа, которой опасался Айронсайд, свершилась. Когда немцы подошли к Эшфорду и Февершему, региональный комиссар Геддс сообщил Торну, что местные власти не выдержи­вают напряжения: никакие законы в Кенте отныне не соблюда­ются, подвоза продовольствия нет, имеющиеся скудные запасы никто не распределяет, и до прихода немцев каждый может по­лагаться в этом только на самого себя.

Бомбардировщики “дорнье” и “хейнкель” уже свободно до­летали до Ротхема; Айронсайду и Торну пришлось признать, что этот бастион “Линии Генерального штаба”, укомплектованный новозеландцами и канадцами, держится только на противотанко­вых орудиях и боевом духе его защитников и может скоро пасть. Генералы видели толпы удрученных беженцев, загромождающих дороги, полиция была бессильна остановить это столпотворение. Хаос, царящий на транспортных магистралях, препятствовал бы­строму маневру силами в зоне вторжения.

Несмотря на очевидную опасность, грозящую Восточной Ан­глии, Черчилль и высшее командование приняли, наконец, реше­ние игнорировать ее и сосредоточить все силы против уже имею­щегося неприятельского плацдарма. Независимо от того, произой­дет новая высадка противника или нет, резервы будут брошены на удержание “Линии Генерального штаба”.

Для немцев захват Кента был сбывшейся мечтой, которую омрачали только разбросанные мелкими группами по всему краю [248] остатки английских войск да партизаны, которые часто носили на рукавах повязки с непонятной надписью “добровольный дружин­ник”. Неповиновение и молчаливый протест населения были при­няты наступающими как должное. Умудренные опытом боев в Европе, некоторые немецкие командиры противились уничтоже­нию партизан и грабежу деревень. Они знали, что акты насилия и мародерства вызовут всеобщую ненависть, которая никогда не забудется и отольется немцам при всяком исходе войны. Но мо­лодые офицеры почти всегда прибегали к строгим и даже жесто­ким мерам, когда гражданское население в чем-то нарушало их планы. События тех дней прекрасно иллюстрирует история с мэром Дувра Джимми Кернсом.

Дуврский мученик