Вторжение, которого не было

Большинство немцев, находящихся на кораблях, смотрели на туманные очертания вражеского берега, и им казалось невероят­ным отсутствие организованного сопротивления. Кораблям, пе­ревозящим 6-ю горнострелковую дивизию, удалось сохранить пра­вильный порядок движения, 17-я пехотная дивизия держалась вместе, но ее походный ордер развалился, суда перемешались. Хуже всего обстояло дело с минными заградителями, которые располагались по флангам. Перед рассветом, за несколько миль от Нортфоленда, они привлекли внимание бомбардировщиков бе­реговой охраны. Британские миноносцы, которые в это время медленно и осторожно прокладывали себе путь к Дюнкерку в надежде перехватить врага, обратили внимание на взрывы бомб поблизости и присоединились к сражению, направив на немцев прожекторы и открыв огонь осветительными снарядами. Им уда­лось с близкого расстояния расстрелять два заградителя. Один из миноносцев резко взял в сторону, чтобы не наткнуться на шлюп­ки с уцелевшими моряками, и подорвался на мине, оставленной немецкой подводной лодкой. Это спасло 6-ю горнострелковую дивизию: поврежденному миноносцу было не до нее — он едва мог доползти до места стоянки, а остальные корабли предпочли сменить курс, чтобы не задерживаться среди минного поля, о котором у них не было информации.

Ниже по течению наблюдалась аналогичная картина. Мино­носцы, направляющиеся из Портсмута, обнаружили и потопили минный заградитель около Гастингса, и, в свою очередь, были атакованы немецкими миноносцами. Получив незначительные по­вреждения, противники разошлись в разные стороны. Обе сторо­ны опасались наткнуться на одно из своих же собственных мин­ных полей. Дело было не в том, что английские офицеры опаса­лись погибнуть в минуту величайшей опасности для родной страны. Они просто не хотели бесцельно и безрезультатно тратить силы. Разумным решением было постараться уцелеть, чтобы позднее нанести противнику ощутимый и решающий удар. [183]

Днем английские корабли, которых в зоне вторжения было немного, были вынуждены искать укрытия от неминуемых воз­душных атак. Это было главным законом предстоящей кампа­нии: господствуя на море в дневные часы, немцы могли надеяться до какой-то степени восстановить свои походные порядки. К сча­стью, минные тральщики, сопровождающие штурмовые части, не были повреждены и выдерживали график движения.

Большая часть десантных барж также укладывалась в распи­сание. Паромы типа “Зибель”, однако, отстали и не могли при­нять участие в обстреле берега.

Вся тяжесть дня легла на миноносцы, торпедные катера и сторожевики. Они должны были поддерживать порядок следова­ния транспортов, пристально следить за кораблями противника и по мере сил пытаться подавить огонь береговой обороны. Вид двух старых линкоров, пробивающихся к мели Варн, наверное, вдохновлял пехотинцев, но моряки, понимающие свою уязвимость, ощущали неприятный холодок вдоль позвоночника.

Сражение в Проливах

Пять торпедных катеров на полной скорости неслись из Дув­ра, за ними следовала тихоходная подводная лодка Н-49. Про­жекторы береговой охраны высвечивали приближающиеся не­мецкие корабли. Уцелевшие орудия Хайта, Фолкстоуна и гавани Дувра немедленно открыли по ним огонь. Как и планировалось, крупные корабли ввязались в перестрелку, а небольшие и более быстроходные поставили дымовую завесу, чтобы прикрыть безза­щитные транспорты. В этот момент немцы, находящиеся ближе [184] к Дувру, заметили приближающиеся торпедные катера. Снаряды досыпались, как орехи, вода буквально закипела, и в этой обста­новке ни одна из сторон не могла прицельно стрелять.

Наступивший хаос дополнило неожиданное вмешательство военно-воздушных сил. Бомбы, которые сбросили четыре “Гудзо­на” английской береговой охраны, возвращавшиеся после ночно­го патрулирования, не причинили немцам вреда. А с восходом в полную силу развернулись “Люфтваффе”. На смену машинам, при­крывающим высадку на суше, появились другие — предназна­ченные для охраны морских коммуникаций.

На береговые батареи непрерывно пикировали Ju.87. “Штуки” прекрасно справлялись со своими задачами. Одна бомба упала на заложенную мешками с песком шахту на дуврском холме со сторо­ны Фолкстоуна. Взрывы раздавались рядом с позициями орудий, отвлекая внимание артиллеристов. Стороннему наблюдателю пока­залось бы, что смертоносная немецкая военная машина подавляет беззащитную жертву грубой силой, расчетом и неумолимостью. Шум авиационных двигателей, грохот взрывов, свист пуль, вой фу­гасных бомб, орудийные залпы, трескотня пулеметов — все это со­здавало немыслимую какофонию, которая пульсировала среди обла­ков дыма и пыли, порабощая волю и рождая мысли о страшной, неотвратимой угрозе.

Следует отметить, что независимо от общей цели каждый из участников выполнял свою собственную задачу.