Вторжение, которого не было

Тем временем артиллерия Дувра потопила три тральщика и одну десантную баржу, повредила торпедный катер, который, спря­тавшись за дымовую завесу, пытался подавить огонь береговой [187] артиллерии. Эти факторы внесли беспорядок в стройные ряды флотилий 6-й горнострелковой дивизии, и она высадилась на бе­рег разрозненными частями. Ни интенсивный огонь линкоров “Шлезиен” и “Шлезвиг-Гольштейн”, ведущих перестрелку с бата­реей Цитадели, ни пикирующие бомбардировщики не могли вне­сти порядок в ряды малогабаритных судов. К тому же в самом начале операции в “Шлезиен” угодила пара 234-мм снарядов. Одна из его орудийных башен была полностью разрушена, и лин­кор прекратил огонь. Если бы не пикирующие бомбардировщики и совместные усилия посадочных и парашютных десантов, люди, находящиеся на транспортных судах, не имели бы ни единого шанса. Вскоре после того, как один из Ju.87, подвергая опасности находившиеся поблизости планеры, нанес удар по укреплениям Цитадели, из Вест-Хугема прибыла рота десантников для прорыва внутрь укреплений. Оборона была дезорганизована, и постепенно еще функционировавшие 234-мм орудия были подавлены при­цельным минометным огнем.

Сражение за Хайт

Флот вторжения продолжал контрбатарейную стрельбу. Глав­ной задачей орудий большой мощности, действующих с терри­тории Франции, также оставалось подавление английской бере­говой артиллерии, но после четырех часов утра немецкие ар­тиллеристы в Па-де-Кале перенесли огонь в глубину английской обороны — тяжелые снаряды начали падать к западу от Дувра, Сандгейта и Хайта. Неприцельный огонь причинял мало дей­ствительного вреда, однако пожары и разрушения подрывали [188] моральный дух необстрелянных защитников береговой линии, впервые встретившихся с врагом лицом к лицу. На немецких солдат, страдающих в основном от последствий морской болез­ни, огонь противника, напротив, производил мало впечатления. Лишь немногие из них были деморализованы.

Оберфельдфебель 55-го пехотного полка 17-й пехотной диви­зии Франц Маас, одним из первых ступивший на побережье Хай­та, описывал события следующим образом:

“Мне бы не хотелось вновь пройти через это. Я был одним из немногих, кто не страдал от морской болезни. Большая часть моих товарищей по роте провела ночь, перегнувшись за борт, поэтому с утра лишь немногие должным образом справлялись со своей работой по спуску штурмовых лодок. Некоторых солдат пришлось просто перебрасывать через борт. Мы на десять минут задержа­лись с отправкой, и это еще немного по сравнению с другими. Вместо того, чтобы образовать аккуратную линию при штурме берега, как это было во время учений, мы шли зигзагами, напо­миная пьяных лодочников на пруду. А на берегу был сущий ад. Горели дома. Я неотчетливо видел, что где-то вдоль холмистой линии горизонта идет схватка. Тяжелые орудия вели огонь со стороны Хайта. Снаряды летели над нашими головами и падали где-то среди судов у нас за спиной. Мы благополучно добрались до берега, но мне пришлось чертовски трудно, когда я помогал парням выбираться из лодки. Некоторые просто вырубались, ут­ратив всякий интерес к окружающему. Справа и слева я видел другие штурмовые лодки. Лишь очень немногие подразделения были уже на берегу.

Нам удалось укрыться за низкой дамбой, которая была почти вровень с галечным пляжем. Вокруг свистели пули. Казалось, что стреляют из какой-то постройки слева. Кого-то из моих ребят зацепило, так как слышались крики. Я попытался определить, откуда стреляют, но мне это не удалось, и пришлось стрелять наугад”.

В полосе грязи, оставленной приливом, скопились резиновые лодки, течение относило их на восток со скоростью 1 узел. Почти десять минут английские пехотинцы собирались с духом, чтобы открыть огонь, их противники — в растерянности, граничащей с комой,— пытались укрыться за неровностями прогулочного пля­жа. Лишь когда немцы начали приходить в себя, солдаты гарнизона [189] Шорнклиффа вдруг с радостью осознали, что артиллерийс­кий обстрел прекратился и можно попытаться оказать сопротив­ление. Постепенно перестрелка на берегу набирала обороты; в это время английские суда береговой охраны и приближающиеся “зибели” со второй волной десанта открыли беспорядочный огонь друг по другу. Стреляли как попало: море было неспокойно, и это затрудняло работу артиллеристов на судах. Неточность, однако, компенсировалась интенсивностью, что, отчасти, воодушевило ут­ратившую боевой пыл немецкую пехоту.

Танки вступают в бой

Лишь бронетехника, наконец, переломила ситуацию в пользу немцев. К шести часам утра войска вторжения выполнили свою первую задачу, достигнув на суше того, что в шахматах называет­ся “баланс позиции”. Поскольку англичане не могли мгновенно ввести в бой оперативные резервы, в течение какого-то времени плацдармам не угрожала непосредственная опасность. Начался период накопления сил.