Вторжение, которого не было

Даудинг не нуждался в дополнительных указаниях командо­вания: получив первые сведения о высадке парашютного десанта, он понял, что настала пора пустить в ход все истребители. Пред­полагая нанести большие потери тихоходным Ju.52, он отдал при­каз 10-й, 11-й и 12-й авиагруппам задействовать имеющиеся в их распоряжении силы. “Спитфайры” должны были атаковать эс­корт противника, “харрикейны” же — заниматься непосредствен­но транспортными самолетами. Даже две эскадрильи двухмест­ных истребителей “Болтон Пол Дефайент”, чересчур уязвимых при дневных операциях, были брошены в бой. Двадцати четырем бомбардировщикам типа “бленхейм”, которые были задействова­ны в обороне, был отдан приказ бомбить десантные суда против­ника в Канале.

Над Дуврскими проливами набирала обороты мощная маши­на военно-воздушных сил. В течение полутора часов почти 3000 самолетов должны будут столкнуться над территорией в 80 кв. км на высоте 5000 м. [180]

IX. Нападение с моря

Первые столкновения

Команды катеров английской береговой охра­ны, находящиеся вечером 13 июля в 5 милях от берега, почувствовали присутствие врага точно так же, как ощутили бы приближение шторма. Перед выходом в море их предупреди­ли, что этой ночью, возможно, начнется вторже­ние, но такая информация поступала и раньше. Однако на сей раз Адмиралтейство объявило, что высадка противника в районе Дувра скорее все­го состоится 11 июля плюс-минус два дня. Мо­ряки уже давно привыкли к батальным сценам и стрельбе. Теперь же появился еще и шумовой фон постоянно работающих двигателей самоле­тов. Какие-то непонятные и необычные огни дви­гались со стороны французского побережья. Од­нако, только поворачивая к английскому берегу, Джо Барлинг, шкипер катера “Энн Дукет”, за­метил за кормой специфическую волну минного тральщика.

“Я скомандовал: „Полный вперед”, — рассказы­вал Барлинг, — и приказал Фреду Томпсетту выпус­тить все ракеты, чтобы оповестить берег и другие катера о приближении неприятеля. Раздалось шипе­ние красного трассирующего снаряда, выпущенного с немецкого судна. Я увидел взлетающие ракеты. [181] Снаряды не достигли цели, и нам удалось уйти. Затем, отку­да ни возьмись, налетели эти огромные ревущие самолеты — те, которые перевозят парашютистов. Некоторые катера загорелись. Нам чертовски повезло, что мы уцелели”.

Другим, однако, повезло меньше: они оказались под огнем немецких эскортных кораблей и не смогли уйти. Были и такие, кто выходил в атаку в надежде нанести хоть какой-нибудь урон противнику или протаранить немецкий транспорт и тем внести посильный вклад в защиту своей страны.

В тусклом свете раннего утра можно было наблюдать бурную активность на море и на суше. Жители, решившие эвакуировать­ся в глубь страны, либо попадали в плен к десантникам, либо их обстреливали с воздуха. Некоторые владельцы личных автомашин, отправившиеся в путь до рассвета, были сейчас уже далеко от побережья. С ними ползли жуткие слухи. Как и во Франции, беженцы мешали движению на дорогах и ненамеренно сеяли панику среди мирного населения.

Наиболее стойкие, впрочем, не собирались покидать свои дома и с любопытством смотрели на вражеские корабли, которые от­четливо виднелись в утренней мгле за укрывающимися вблизи берега катерами береговой охраны. Солдаты готовились к бою, а гражданское население пыталось найти укрытие в глубоких пе­щерах, хрупких садовых домиках или просто под лестницами. Десятки уже лишились своих домов и столкнулись с неповорот­ливостью гражданских властей, которые не могли оказать ника­кой существенной помощи. Некоторые занимали брошенные дома, другие — пещеры. В магазинах оставалось полно продуктов, и недостатка в пище пока не наблюдалось, но из-за бомбежек не было ни газа, ни электричества, поэтому приготовить что-либо было практически невозможно. Люди пытались держать себя в руках; они жевали сухую пищу и собирались с духом для отпора [182] врагу, но никто из них не загадывал дальше завтрашнего дня, — впереди маячила пугающая неизвестность.