Вторжение, которого не было

Танкодесантные баржи прокладывали себе дорогу в гуще транс­портов, ретирующихся или полузатонувших тральщиков. Капита­ны были намерены доставить свой груз как можно ближе к бере­гу, так как выгрузка танков в воду требовала установки аппаре­лей, а это довольно трудоемкий процесс, требующий времени и небезопасный для экипажа.

“Соответствующее решение было принято давно, — вспоми­нает командир танковой роты, капитан Вернер Аппельбек. — Мы считали, что танкодесантные баржи будут даже в большей безо­пасности под прикрытием берега. Моряки разделяли нашу точку зрения. Одна из барж ночью отстала, другая была повреждена сна­рядом за милю от берега, но остальные держались вместе. Моряки проявляли удивительное единодушие с танкистами, — и, в конце концов, аппарели были установлены — на твердой почве, метрах в двухстах восточнее прибрежных построек Хайта, что почти точно совпадало с нашими расчетами. Я видел, как разгружаются другие баржи, обратил внимание также на беспомощное положение пе­хоты. Было совершенно очевидно, что теперь все зависело от нас. Мы ведь не страдали морской болезнью — в отличие от пехоты. Наверное, танкодесантные баржи иначе держатся на плаву, чем [190] тральщики. Или это наш моральный дух был несколько выше? Как бы там ни было, мы могли сражаться”.

К 4.50 десять танков Pz.III построили четырехкилометровый фронт и, сбросив дополнительное оборудование для передвижения по мелководью, поползли в глубь английской территории. К счас­тью для экипажей, мин не было, и лишь один танк застрял в при­брежной гальке. Танки без труда преодолели подъем на прогулоч­ный пляж, но в следующую минуту засверкали вспышки выстре­лов,— англичане бросили против них все силы, которые имелись в их распоряжении. Стрелковое оружие, разумеется, не произвело никакого эффекта. Три 12,7-мм противотанковых ружья Бойеса, единственные на данном участке побережья, могли поразить Pz.III с расстояния не более 300 метров, причем попасть в цель из этой неуклюжей допотопной конструкции было почти невозможно. Раз­вернувшись в боевой веер, танки неумолимо расстреливали каждый английский дот с 37-мм орудиями, промежутки между укрепления­ми щедро поливались пулеметным огнем. Увидев, что танки легко продвигаются вперед и огонь противника слабеет, пехота вернула себе присутствие духа. Последствия морской болезни постепенно сходили на нет. Солдаты начали двигаться вперед, сосредоточив огонь на окнах, из которых звучали выстрелы.

К 5:15 десантники закрепились в прибрежных отелях и дру­гих постройках Хайта, переправились под прикрытием двух тан­ков через Королевский военный канал (Royal Military Canal) около Сибрука и приблизились к лагерю Шорнклифф. Стрельба по ним с расположенной по центру высоты почти прекратилась. Стреля­ли только с флангов и со стороны Сандгейта.

Первая жертва

Англичане стояли не на жизнь, а на смерть. Но что могли они сделать со своими ружьями против германской пехоты, вооруженной [191] минометами? Немцы были великолепными солдатами и весьма умело пользовались преимуществами ландшафта. Защит­ники Сен-Гольф-Корса были повержены. Солтвуд еще продолжал сопротивляться из последних сил, но и его уже можно было не принимать в расчет. Неожиданно для себя немецкие пехотинцы и танкисты обнаружили, что дорога на Хайт уже открыта.

Около 6:00 55-й пехотный полк, действующий слева от 17-й пехотной дивизии, благополучно преодолел подъем рядом с Сен-Гольф-Корсом и соединился с отделением 20-го парашютного пол­ка. Но, увы, эта счастливая встреча оказалась роковой. Передвиже­ния и перемешивание подразделений грозили вылиться в ужасаю­щую неразбериху. К тому же немецкие солдаты на радостях несколько расслабились и начали обследовать окружающие дома. Вследствие этого произошло событие, которое не оставило равно­душной ни одну из сторон. Семнадцатилетний юноша в штатском с повязкой добровольческих частей на рукаве пытался из дробовика убить немецкого офицера. Парень промахнулся и скрылся с места происшествия. Его арестовали в ближайшем саду заодно с пожилой парой, которой принадлежал этот сад. Все трое немедленно пред­стали перед судом. Им было предъявлено обвинение в терроризме, что считалось у немцев одним из самых тяжких преступлений. Несчастных признали виновными и поставили к стенке. Все это происходило на глазах немецких солдат и английского гражданско­го населения. Возмущению немцев не было предела. Как можно прибегать к таким неслыханным методам? Это не укладывалось у них в головах. О реакции местных жителей говорить, наверное, [192] < Стр. 192–193: Карта “Битва в “День S” (14 июля 1940 г.)” > [194] излишне. Грубая жестокая расправа вызвала ужас и отвращение. Ненависть — порождение Первой Мировой войны — вспыхнула с новой силой.

Сражение в скалах