Второй Фаэтон: восемь часов до смерти

На демонстрационном экране в зале совещания нарисовалась карта Мирового океана. На ней яркими красными точками были отмечены известные подводные вулканы. Они густо покрывали всё изображение. Возгласы изумления раздались в зале.

– Я и не подозревал, что кора Земли настолько дырявая, – громко произнёс кто-то из советников.

– Да, на океанском дне значительно больше вулканов на единицу площади, чем на суше, – сказал Любарский, – причём на этой карте не отмечены вулканы, возникшие недавно. Тут обозначены только потенциально действующие, а не те, что извергаются теперь. Там, где в настоящее время происходят извержения, нет необходимости что-то взрывать. Наша задача как раз в том, чтобы дать магме новые выходы на поверхность.

Основное условие успеха операции, – продолжал учёный, – все взрывы должны быть проведены почти одновременно, с интервалом, согласно расчётам, максимум восемь часов между первым и последним. Слишком большой промежуток времени может привести к значительному перемещению вещества мантии в сторону уже открывшихся выходов и нарушить гравитационную устойчивость вращения Земли, то есть усилить угрозу того, чего мы хотели бы избежать. С другой стороны, если провести все взрывы одновременно или с очень маленьким интервалом, то непонятно, как это может сказаться на прочности земной литосферы. Не детонируют ли все взрывы, не разлетится ли тогда наша планета на куски? Но, как вы понимаете, и цифра «восемь часов» – расчётная. Гарантий, что всё потом обойдётся благополучно, нет и быть не может. Случай абсолютно беспрецедентный в истории Земли, и обычные методы теории вероятностей тут отказываются служить.

– Но, знаете, господа, на войне как на войне, – чуть-чуть помолчав, сказал далее Любарский. – Когда боец идёт в сражение, у него есть некоторая, причём довольно высокая, статистическая вероятность выжить в своём первом бою. Однако некоторые в нём же и погибают. При этом погибающему уже всё равно, будет ли существовать Земля после него. Так вот, мы тоже идём в бой, и нам неважно, что будет, если нам суждено погибнуть. Только враг у нас – не другие люди и их пули и снаряды, а стихия, мощность и воздействие которой не поддаются точному расчёту и прогнозу.

– Удивительно, мистер Любарский, – вставил командор Франко, – что с таким мировоззрением вы не стали в своё время военным. Но стань вы им, некому было бы предупредить человечество об угрозе катастрофы. Несомненно, вас вело само Провидение.

– Итак, мы должны взорвать эти точки, – Любарский заканчивал выступление. На экране обозначились восемь главных целей и масса целей второстепенных. – Как видите, многие из них отдалены друг от друга десятками тысяч километров. Чтобы провести всю операцию в течение месяца, в разные места земного шара, по нашему расчёту, должно быть послано не менее двадцати кораблей, надводных или подводных – безразлично. Главное – чтобы с соответствующим оборудованием, зарядами, специалистами. Возможно, что каждому такому кораблю понадобится конвой из других кораблей. Нужен флот, а в каком количестве – это уже решать военным, которым мы предоставили все данные. Вот, вкратце всё, с нашей, научной стороны.

– По-моему, всё ясно, надо действовать, – проговорил кто-то из присутствующих.

– Итак, господа, – молвил командор, – я полагаю, что вправе расценивать высказанные здесь мнения как карт-бланш на ведение любых переговоров ради наиболее благоприятных условий для осуществления операции «Судный день». Возражений нет? Тогда совещание закрыто.

Спустя несколько дней Франко исчез на несколько дней из штаба повстанцев. Только наиболее приближённые к нему лица знали, где он. По его возвращении началась бурная подготовка не только к операции, но и к военным действиям. Франко предоставил морским пехотинцам контр-адмирала Росса некоторое количество военной техники и транспортные самолёты для переброски в район Великих Озёр, где Росс совместно ещё с несколькими военачальниками, поднявшими мятеж против Мирового правительства, собирались захватывать один из важнейших урбанизированных районов, подчинявшихся Верховному Приорату, точнее – тому, что от него осталось. Взамен Франко получал пятьдесят единиц военно-морского флота всемирной олигархии, вместе с экипажами, которым было всё равно, кому служить, лишь бы платили. Успех переговоров был определён не только тем, что Франко и Росс немного знали друг друга ещё до крушения Соединённых Штатов и других государств мира. Франко имел все основания вести диалог с позиций лидера, нанесшего сокрушительное поражение Мировому правительству. Кроме того, он не скупился на обещания относительно поддержки Росса, если тому удастся встать на место свергнутого олигархата. Реал-политик торжествовала: цель, по мнению Франко, вполне оправдывала такое средство.