Вторая жизнь Мириэль Уэст

После долгожданного мгновения тишины Мириэль услышала треск рвущейся бумаги. Комок ударил ее в спину. И еще один. Треск. Комок. Треск. Комок. Мириэль не обернулась и даже не открыла глаза, пока не раздался глухой удар в стену. Разорванный журнал срикошетил на пол.

– Пожалуйста, не шуми так, – проговорила Мириэль.

Жанна с грохотом вылетела из комнаты.

– Свет, – крикнула Мириэль ей вслед.

Но девочка либо не услышала, либо ей было все равно, потому что надоедливая лампочка над головой продолжала гореть. У Мириэль не было сил встать и выключить ее, поэтому она натянула простыню на голову. Она снова погрузилась в туманное оцепенение, когда зазвучали пронзительные звуки губной гармошки.

– Прекрати, – пробормотала Мириэль, но Жанна заиграла еще громче. Она забралась на кровать и запрыгала по матрасу, дуя в свою губную гармошку.

– Прекрати это!

– Тогда вставай! – Жанна перестала скакать и потянула Мириэль за руку. – Вставай, черт возьми. Вставай! – Она задохнулась от слез. Ее пальцы впились в кожу Мириэль.

– Следи за своим языком. – Мириэль произнесла эти слова будто чужим голосом. Хриплым, ровным, пустым.

Жанна перестала тянуть Мириэль за руку и спрыгнула с матраса. Она сдернула одеяло и верхнюю простыню с кровати, швырнув их через всю комнату.

– Вставай!

Мириэль свернулась калачиком и отвернулась.

– Иди найди кого-нибудь другого и приставай.

– Ненавижу тебя! – Девочка пнула ножку кровати. Рама заскулила, пружины задрожали. И хотя у Мириэль было смутное ощущение, что сердце Жанны разрывается и что ее сердце должно бы разрываться в ответ, она ничего не чувствовала.

– Пожалуйста, встань, – всхлипнула Жанна. – Я обещаю больше не хулиганить.

– Мне все равно, что ты делаешь. Просто оставь меня в покое, я хочу спать.

В ответ хлопнула дверь. Плач прекратился. Мириэль больше не слышала губную гармошку.

Глава 54

– Иисус, Мария и Иосиф, здесь так воняет!

Айрин?

Нет, она была мертва.

Мэдж? Один из санитаров? Разве Мириэль не велела всем убираться? Дать ей поспать. Оставить ее в покое.

Поток света ослепил ее.

– Я не хочу, чтобы лампа горела.

– Немного солнечного света пойдет вам на пользу.

– Выключи это.

Ее окно задребезжало. Птичье пение атаковало ее уши. Мириэль зарылась под одеяло. Незваный гость был прав. Что-то действительно пахло. Салат из яиц? Сом в панировке? Курица от шеф-повара?

– Я уже говорила последнему дежурному, когда он приходил, я не голодна.

– Я пришла не для того, чтобы принести вам еду, миссис Марвин.

Мириэль высунулась из-под одеяла.

– Сестра Верена?!

– Вы достаточно долго валялись здесь в жалости к себе. – Ее взгляд скользнул по комнате Мириэль, и ее верхняя губа растянулась в оскале, подчеркнув носогубные складки. – Гораздо дольше, чем я могу позволить.

– Я не валяюсь… я отдыхаю.

Сестра Верена рассмеялась.

– Отдыхаете? Вы уже неделю не выходили из своей комнаты. – Она смахнула кучу грязной одежды, беспорядочно брошенной на сиденье ближайшего стула, придвинула его поближе к кровати и села. Стук ножек и шелест ее накрахмаленной юбки отзывался в ушах Мириэль такой же болью, как и щебет птиц.

Сестра Верена схватилась за уголок постельного белья и приподняла его на несколько дюймов от матраса.

– Когда вы в последний раз отрывались от этих заплесневелых простыней и вставали?

– Я пользовалась ванной всего несколько часов назад.

Это же было всего несколько часов назад, не так ли?

– А когда вы в последний раз принимали душ или приносили свою одежду в прачечную?

Мириэль оттянула воротник ночной рубашки и шмыгнула носом.

– Все в порядке. Я в порядке. Уйдите.

– Миссис Марвин, вы точно не в порядке. Коменданты сказали мне, что вы ничего не едите. Ваши соседи по дому больше не видят вас и жалуются на запах.

Мириэль плотнее закуталась в свои одеяла.

– Мне все равно.

– Я знаю, что известие о вашем положительном тесте было тяжело перенести, особенно после смерти миссис Харди, но вы никогда не поправитесь и не вернетесь домой к своей семье, если не начнете заботиться о себе.

Грудь Мириэль сжалась – странное ощущение после того, как она бесконечно долго ничего не чувствовала. Она перекатилась на другой бок, подальше от сестры Верены. Лица на фотографии на ее ночном столике обвиняюще смотрели на нее, пока она не закрыла глаза.

– Вы не единственная, кто познал разочарование и страдания. Каждый здесь может рассказать свою историю. Тем не менее, мы по-прежнему встаем каждое утро и благодарим Господа за новый день.

– Мы?! – хихикнула Мириэль. – Какую историю страданий можете рассказать вы, кроме той, что вам приходится носить эту нелепую шляпу?

Сестра Верена на мгновение замолчала. Несомненно, кипит от негодования. Хорошо. Может быть, наконец уберется.

– Когда вы только приехали, я спросила вас, сколько у вас детей, и вы замялись. Сказали «три», потом исправились. Один из них умер?

Нежность в голосе сестры Верены удивила Мириэль, и она развернулась к ней.

– Мой сын Феликс.