Вспомнить всё

– Разве ваша религия не подразумевает поедания плоти и пития крови Бога? – напомнил я. – По сути, все происходящее – зеркальное отражение вашей Евхаристии.

– Приказываю отключить ее мозг от аппаратуры сию же минуту! – распорядился официальный представитель Комитета.

Лицо землянина побледнело, на лбу заблестели крупные капли пота.

– На наш взгляд, отключать мозг Раутаваары преждевременно. Это еще не все, – возразил я.

Признаться, сие воплощение священнейшего из наших религиозных таинств, поедания нашим Спасителем нас, его почитателей, взволновало меня несказанно.

– Агнета, – сбивчиво зашептал Эльмс. – Агнета, ты видишь? Видишь? Христос сожрал Тревиса целиком! Ничего не оставил, кроме сапог с перчатками!

«О Господи, что же здесь происходит?» – в ужасе подумала Агнета Раутаваара и инстинктивно отодвинулась подальше от Образа, к Эльмсу.

– Он есть кровь Моя, – заговорил Образ, облизнув губы. – Пиющий кровь его, Я имею жизнь вечную, ибо плоть его истинно есть пища, и кровь его истинно есть питие. Он есть плоть моя, ибо сам я есмь лишь бесплотная плазма. Ядущий плоть его, я жить буду вовек. Истинно, истинно говорю вам: если не буду есть плоти его и пить крови его, то не буду иметь в себе жизни!

– Похоже, он и нас с тобой сожрать собирается, – прошептал Эльмс.

«Да, собирается, это уж точно», – подумала Агнета Раутаваара.

Теперь-то она ясно видела: этот Образ – одна из аппроксимаций, форм жизни, населяющих систему Проксимы.

«А если так, – сообразила она, – он не врет, собственной плоти у него нет. Единственный для него способ обзавестись телом – это…»

– Нет уж, – продолжал Эльмс, – прежде я сам с ним покончу.

Сорвав со стойки с аварийным снаряжением лазерную винтовку, он взял Образ на прицел.

– Отче! Пришел час, – провозгласил Образ.

– Ни с места, – прорычал Эльмс. – Ни шагу ко мне!

– Дети мои, недолго уже быть Мне с вами, – продолжал Образ. – Недолго уже быть Мне с вами, если не буду Я есть плоти вашей и пить крови вашей. Прославьте себя, дабы остался Я в мире!

С этими словами Образ шагнул к Эльмсу, и тот, недолго думая, нажал на спуск.

Образ пошатнулся, из раны в его груди брызнула кровь.

«Кровь Тревиса, – сообразила Агнета, в страхе прикрыв лицо ладонями. – Чужая кровь, кровь Тревиса, текущая в его жилах… как же это ужасно!»

– Скорее, – велела она Эльмсу. – Скажи: «Невиновен я в крови Праведника Сего». Скорее, пока не поздно!

– Невиновен я в крови Праведника Сего, – послушно повторил Эльмс.

В тот же миг Образ, истекая кровью, рухнул с ног, забился в предсмертных судорогах. Утративший всякое сходство с длинноволосым, бородатым человеком, он обернулся кем-то другим, но кем – этого Агнета Раутаваара точно сказать не могла.

– Или, Или! Лама савахфани?[74] – воскликнул он.

С этими словами Образ и умер – умер на глазах Агнеты с Эльмсом.

– Что ж это получается? – пролепетал Эльмс. – Выходит, я Христа… Христа застрелил?

Направив дуло лазерной винтовки себе в грудь, он потянулся к спусковому крючку.

– Никакой это не Христос, – урезонила его Агнета, ловко выхватив из рук напарника оружие. – Это кто-то другой… полная противоположность Христу, вроде зеркального отражения.

Из глаз Эльмса хлынули слезы.

Располагая большинством голосов, земляне из Следственного Комитета настояли на немедленном прекращении искусственного поддержания активности мозга Раутаваары без труда. Естественно, нас это несказанно расстроило, но, увы, крыть было нечем.

Так мы и стали свидетелями начала небывалого, поразительного научного эксперимента, попытки сращения теологических систем двух разных, совершенно не похожих одна на другую разумных рас. На наш взгляд, прекращение деятельности мозга землянки – одна из масштабнейших научных трагедий. Взять, например, хоть диаметральную противоположность земных взглядов на суть взаимоотношений личности с Богом воззрениям, бытующим среди нас! Разумеется, причина тому кроется в том, что земляне – соматическая раса, тогда как мы – плазмоиды. Пьющие кровь, поедающие плоть Божию, они обретают бессмертие и не видят в Причастии ничего возмутительного. Напротив, для них это вполне естественно… а вот для нас невообразимо. Чтобы верующий поглощал своего Господа, словно питье и пищу? Ужасное, отвратительное деяние! Стыд, позор… мерзость: ведь это высшему существу от веку положено пожирать низшее, а значит, верующий, пожирающий Бога, попирает все законы естества!

На том и завершилось рассмотрение Казуса Раутаваары. Глядя, как мозг ее прекращает работу, как сглаживаются, выравниваются кривые электроэнцефалограммы на дисплеях, мы пережили неописуемое разочарование. Мало того: вдобавок земляне, воспользовавшись большинством голосов, добились для нас вотума порицания – за то, что мы вообще взяли на себя смелость организовать спасательные работы.