Всевидящее око

Таков, по всей видимости, и был расчет двух человек, которые сидели на каменной скамье. Мужчины и женщины. Женщина была тоненькой, с девичьей талией и почти детским личиком с едва заметными складками у рта. Она широко улыбалась – пугающе широко, – и каким-то образом ухитрялась говорить сквозь эту улыбку со своим собеседником. Которым был доктор Марквиз.

Я не сразу узнал его, однако ведь и никогда прежде не сталкивался с ним – или с кем-то еще – при подобных обстоятельствах. Сомневаюсь, что мне по силам передать странность этих обстоятельств. Он руками закрывал уши. Не так, как человек отгораживается от ужасающего шума, а как человек, примеряющий шляпу. Его кисти лежали по бокам головы, напоминая шкуру выдры, и он изредка шевелил пальцами, словно искал более удобную посадку. Его глаза смотрели на меня – большие, широко поставленные, испещренные красными прожилками глаза, которые, казалось, трепетали в преддверии возможного извинения.

– Мистер Лэндор, – сказал он, вставая, – позвольте представить вам мою очаровательную жену.

Что ж, Читатель, ты знаешь, как это бывает. Мимолетный всплеск ассоциаций способен – за долю секунды – увеличить масштаб человека в несколько раз. Я посмотрел на эту улыбающуюся женщину, изнуряюще сконцентрированную, и вдруг понял, что она содержит в хрупком тельце и мужа, и сына, и еще целый чемодан секретов.

– Ах, мистер Лэндор, – сказала женщина тихим, немного гнусавым голосом, – много слышала о вас. Счастлива познакомиться с вами.

– Я тоже, – сказал я. – В смысле, счастлив. Я…

– Как я поняла со слов мужа, вы вдовец.

Эта быстро произнесенная реплика оказалось такой неожиданностью, что у меня перехватило горло.

– Все так, – с трудом выдавил я.

Я посмотрел на доктора в ожидании, что он… что?.. может, покраснеет. Хотя бы смутится. Однако в его глазах горел интерес, и пухлые губы уже готовились произнести слова.

– Примите мои соболезнования, – сказал он. – Примите… мои… мои… Позвольте спросить, мистер Лэндор: это произошло недавно?

– Что?

– Ваша жена покинула этот мир. Это случилось…

– Три года назад, – сказал я. – Всего через три месяца после нашего переезда.

– Значит, внезапная болезнь.

– Совсем не внезапная.

Он захлопал глазами от удивления.

– О, я… я…

– К концу она страдала сильными болями, доктор. Я даже желал ей отмучиться побыстрее.

Все зашло дальше, чем он предполагал. Доктор повернул голову к реке, пробормотал слова соболезнования воде.

– Должно быть… вам ужасно одиноко и все такое… Если вы вообще…

– Мой муж, – сказала миссис Марквиз, лучезарно улыбаясь, – хочет сказать, что для нас было бы большой честью видеть вас в нашем доме. В качестве дорогого гостя.

– Счастлив принять ваше приглашение, – сказал я. – По сути ведь и сам хотел предложить то же самое.

Не могу сказать, какой реакции я от нее ожидал, но точно не такой: ее лицо – все его черты – вдруг распахнулись, слово их перестали стягивать резинки. А потом она взвизгнула – да, думаю, «взвизгнула» самое подходящее слово, – но после того, как звук соскочил с губ, ладошкой забила его обратно.

– Предложить? Ах вы хитрюга. Ну и проказник… – Затем, понизив голос, добавила: – Насколько я понимаю, вы тот самый джентльмен, что расследует смерть мистера Фрая, да?

– Все верно.

– Как увлекательно!.. Мы с мужем только что обсуждали это. В самом деле, он говорил мне, что, несмотря на его, – она сжала доктору двуглавую мышцу, – героические усилия, тело бедного мистера Фрая слишком долго было выставлено на всеобщее обозрение, зато теперь его наконец-то закрыли в соответствии со всеми нормами приличия.

Я об этом уже знал. Весть о смерти Фрая добралась до его родителей, и было принято решение изолировать его в сосновом гробу. Прежде чем запечатать крышку, капитан Хичкок спросил у меня, не желаю ли я взглянуть на Фрая в последний раз.

Я взглянул. Правда, хоть убейте, не отвечу зачем.

Тело Лероя Фрая сдулось и сжалось до своих нормальных размеров. Руки и ноги приобрели черно-кремовый оттенок, тело заполонили личинки. Они лезли изо всех отверстий, оставляя остальную территорию взрослым особям насекомых, которые шевелились под его кожей, как новые мышцы.

Прежде чем гроб запечатали, я все же кое-что увидел: остатки жидкости заполнили веки Лероя Фрая. Желтые глаза по истечении восемнадцати дней наконец-то закрылись.

И вот сейчас я стоял в саду Костюшко и смотрел в широко распахнутые ярко-карие глаза миссис Марквиз.

– О, мистер Лэндор, – сказала она. – Вся эта история до глубины души потрясла мужа. Прошло много лет с тех пор, как он был очевидцем такого надругательства. Дело было еще во время войны, да, Дэниел?

Он мрачно кивнул и, медленно двигая рукой, обхватил жену за тонюсенькую талию, словно утверждая свое право на свой трофей, женщину-воробушка в ситцевом платье с благоговейным взглядом карих глаз.