Всевидящее око

Все притворство, все недомолвки исчезли в одно мгновение. Сжав руку в кулак, По подошел ко мне. Уверен, он был готов ударить, но в последний момент схватил то оружие, каким лучше всего владел: слова. Наклонился надо мной и стал гневно цедить, с нажимом произнося каждое слово:

– Их не забуду я. Я не забуду о том, что вы вываляли их имена в грязи.

– Они и сами отлично справились, – сказал я.

По отступил на шаг, разжимая и сжимая кисть, как будто и в самом деле ударил.

– Не забуду я и того, как вы всех нас выставили дураками. В частности, меня. Меня вы сделали полным идиотом, да, Лэндор?

– Нет, – сказал я, глядя ему в глаза. – Вы стали тем, в чьи руки мне предстояло отдать себя. Я понял это в тот момент, когда познакомился с вами. И вот мы здесь.

Так как По нечего было сказать на это, он промолчал. Сел на диванчик, свесил руки и уставился в никуда.

– Ах, какой же я плохой хозяин! – воскликнул я. – Позвольте угостить вас виски, По.

Он едва заметно дернул головой.

– Не переживайте, – сказал я, – вы будете следить, как я разливаю напиток. Я даже отопью первым. Ну так как?

– В этом нет надобности.

Ему я налил на два пальца, а себе даже больше. Помню, не без интереса наблюдал за собой. Отметил, к примеру, что рука совсем не дрожит. Что не пролилось ни капли.

Я отдал ему его стакан, сел и стал греться виски в тишине. Такая же тишина обычно устанавливалась между нами в гостиничном номере, когда все темы иссякали, виски был почти выпит, и нам больше нечего было делать и не о чем говорить.

Однако на этот раз я не мог допустить, чтобы молчание затянулось. Я должен был нарушить его.

– По, если вы хотите услышать от меня, что я сожалею, то да, я сожалею. Хотя сомневаюсь, что «сожалею» способно все передать.

– Мне не нужны ваши извинения, – напряженно сказал он, крутя стакан в руке и наблюдая, как свет из окна рассыпается на всполохи. – Вы могли бы кое-что прояснить для меня? Если вас не затруднит.

– Совсем не затруднит.

Краем глаза По поглядывал на меня, изучая. Возможно, прикидывал, как далеко можно зайти.

– Записка, что нашли в руке Фрая, – сказал он. – Что должен был думать Фрай? От кого он ее получил?

– От Пэтси, естественно. Он был влюблен в нее. Я проявил беспечность, не забрав у него записку, но, как вы сами говорите, очень спешил.

– Овца и корова – тоже ваших рук дело?

– Конечно. Я знал, что, если мне предстоит убить еще двоих, придется вырезать у них сердца – чтобы все выглядело как работа сатанистов.

– И прикрыть себя, – добавил По.

– Именно. А так как у меня не было опыта Артемуса, пришлось сначала практиковаться на других образцах. – Я отпил немного, задержал виски во рту и проглотил маленькими глотками. – Хотя, должен признаться, ничто не может подготовить человека к вскрытию себе подобных.

Я имел в виду звук пилы, раздирающей человеческую плоть. Треск костей, движения мертвого тела. Размеры заключенного в оболочку сердца. Это совсем не простое дело, нет… и совсем не чистое.

– И, естественно, это вы подложили коровье сердце в сундук Артемуса, – сказал По.

– Да, – признался я. – Но Лея перехитрила меня. Взяла и подбросила под дверь ту бомбу. Устроила для брата великолепное алиби.

– Ох, но вы все равно смогли бы вытрясти признание из Артемуса, не так ли? В обмен на оправдание его сестры. Вероятно, именно для этого вы отправились в ледник в одиночку, вместо того чтобы вызвать капитана Хичкока. Вам же не была нужна истина; вам нужен был приговор.

– Вообще-то, – сказал я, – если б я потратил время на то, чтобы сходить за Хичкоком, то, возможно, не успел бы спасти вас.

По немного подумал над этим. Уставился в стакан. Облизнул губы.

– И вы допустили бы, чтобы Артемуса повесили за ваши преступления? – спросил он.

– Думаю, нет. После поимки Стоддарда я придумал бы что-нибудь. Во всяком случае, мне нравится так считать.

По допил виски, а когда я предложил ему еще, удивил меня отказом. На этот раз, подозреваю, он хотел полностью контролировать себя.

– Вы узнали о причастности Боллинджера из дневника Фрая? – спросил кадет.

– Конечно.

– Значит, все эти страницы с расшифровкой, что вы каждое утро подавали капитану Хичкоку?..

– О, то были настоящие записи, – сказал я. – Просто нескольких отрывков не хватало.

– И в пропавших отрывках присутствовало имя Боллинджера? И Стоддарда?

– Да.

– Боллинджер, – произнес По. – Он… Когда вы… Он признался вам?

– Да, под давлением. И Фрай тоже. Оба они вспомнили ее имя. Даже вспомнили, в каком платье была Мэтти. Они рассказали мне много всякого, а вот сдавать товарищей не стали. Мол, ничто не заставит их пойти на такое.

«Не скажу, – говорили они так, будто их подготовили к такой ситуации. – Не скажу…»

– В общем, – хмыкнул я, прогоняя воспоминание, – они сэкономили бы мне массу времени и сил, если б сказали, но, думаю, им не позволял… джентльменский кодекс.

По совсем сник.

– Только Стоддарду, – пробормотал он. – Кажется, только Стоддарду удалось избежать вашего правосудия.

* * *