Всевидящее око

– Сомневаюсь, что меня можно утешить. Конкретно в этом вопросе. Но все равно я благодарен вам.

Ненадолго смягчившись, По опять обрел былую жесткость. Он встал, сцепил за спиной руки и снова заговорил:

– Уверен, вы сами видите, что это дело становится все любопытнее. Молодая женщина, которую вы, Лэндор, любите всем сердцем, говорит посредством поэзии. С какой целью? Я задал себе этот вопрос. Почему она пожелала дать знать о своем существовании именно мне? Чтобы заявить о преступлении? О преступлении, в которое напрямую вовлечен ее собственный отец? Что ж, тогда я сделал то, что сделали бы вы. Я принялся заново анализировать все свои предположения, начиная с первого. Вы сформулировали это лучше всего. «Какова вероятность того, – спросили вы, – чтобы у двух разных людей в одну и ту же ночь октября возникли злобные планы в отношении Лероя Фрая?» Только в данном случае у нас не люди, а стороны.

По склонил голову набок, с огромным терпением ожидая моего ответа. Не получив его, он сокрушенно вздохнул и ответил за меня:

– Мала. Вероятность очень мала. К совпадениям такого рода логический анализ неприменим. Если только… – Он поднял палец к потолку. – Если только мы не видим, что одна сторона зависит от другой.

– По, вам придется выражаться яснее. Я не так образован, как вы.

Он улыбнулся.

– Эта ваша склонность к самоуничижению… Вы ведь совершенно не жалеете себя, правда, Лэндор? Тогда позвольте изложить это следующим образом. А что, если одна сторона просто ищет мертвое тело? Она никуда не торопится, готова ждать, когда появится шанс. И вот ночью двадцать пятого октября такой чудесный шанс выпадает. Для этой стороны – условно отнесем к ней Артемуса и Лею – для этой стороны личность мертвого человека не важна. Лерой Фрай как таковой для них ничего не значит. Это мог быть и чей-то троюродный брат – им все равно. Им годится любое тело – главное, чтобы у него было сердце. Единственное, на что они отказываются идти, – это убивать ради сердца. А вот другая сторона жаждет – и готова – убить. И убить конкретно этого человека. Почему? Может быть, месть, Лэндор? Среди мотивов этот может похвастаться самой древней родословной, и я добровольно заявляю, что за последние несколько недель и сам желал смерти как минимум двум людям.

Она стала кружить вокруг меня – точно так же, как я в гостиничном номере кружил вокруг него, а до него – вокруг множества других, плетя свою паутину вокруг виновных. У него даже голос зазвучал так же, как у меня: ритмичные подъемы и падения, мягкий нажим при утверждениях. «Мое почтение!» – подумал я.

– А теперь перейдем, – сказал По, – к другой стороне, умышляющей против Лероя Фрая. Давайте условно отнесем к ней, гм, Огастеса. Хотя этой стороне и помешали совершить свое смертоносное деяние, она все же успешно завершила его и теперь крадется обратно в свой замечательный домик, стоящий, скажем, в Баттермилк-Фоллз. Огастес находит утешение в том факте, что ему удалось скрыться незамеченным. Однако он испытывает самый настоящий шок, когда его на следующий же день вызывают в Вест-Пойнт. Он вполне обоснованно мог заключить, что его собираются арестовать, так, Лэндор?

«Да, – хотелось мне сказать. – Да». Он бы так считал. И всю дорогу до Вест-Пойнта возносил бы молитвы Богу, в которого не верит.

– Едва ли нам дано осознать, – продолжал По, – какое потрясение испытала вторая сторона, к которой мы условно причислили Огастеса, когда она узнала, что за прошедшие несколько часов тело умершего было страшным образом осквернено. Это преступление не только обеспечило Огастесу великолепное прикрытие для его преступления, но и побудило руководство Вест-Пойнта обратиться к нему за помощью в поиске злодеев. Какой удивительный поворот событий! Огастес, наверное, думает, что сам Господь встал на его сторону…

– Сомневаюсь, что у него есть такие иллюзии.

– Ну, Бога или дьявола, но чей-то промысел сработал ему на пользу, потому что ниспослал Сильвануса Тайера, ведь так? Нашего Огастеса ставят во главе расследования смерти Лероя Фрая. Дают карт-бланш в перемещении по всей территории Вест-Пойнта. Он наделяется официальными полномочиями и получает все пароли и отзывы. Он вправе идти куда угодно и беседовать с кем угодно. Он получает возможность затянуть петлю на шее других жертв и нанести удар, когда представится шанс. И все это время вторая сторона, этот самый Огастес, играет роль блестящего следователя, чьи непогрешимая интуиция и врожденный интеллект позволяют ему раскрывать те самые преступления, которые он сам и совершил.

Он перестал кружить. Его глаза поблескивали, как рыбья чешуя.

– И в результате его хитрости несчастная первая сторона, к которой мы причислили Артемуса и Лею, навсегда останется в памяти как сторона убийц.

– О, – воскликнул я, – нет никакого «навсегда». О них забудут, как и обо всех нас.