Всевидящее око

Впервые за весь вечер По отвел от нее взгляд, словно искал ее где-то в другом месте, и я увидел, как Артемус гладит свой подбородок. Миссис Марквиз же, творец всего этого, пребывала на вершине наслаждения – а может, страха? – постоянно сглатывала, глаза ее так и бегали. «Пожалуйста, – подумал я, – пожалуйста…»

О солдатах девицы мечтают!
О солдатах девицы мечтают!

Она трижды пропела рефрен, а в конце выступления, которое длилось минуты четыре, мы все вскочили на ноги и принялись хлопать с таким восторгом, будто от этого зависели наши жизни. Миссис Марквиз хлопала громче всех; при этом она притопывала, словно танцевала тарантеллу, и громко подпевала с таким явным ожесточением, что доктор Марквиз заткнул одно ухо.

– О, дорогая, да! – закричала она. – Разве не здорово! Только мне жаль – и это все, что я скажу, и вы больше никогда не услышите от меня ни слова на эту тему, обещаю, – но мне очень жаль, что ты трусишь, когда подходишь к этим фа и соль. Ты должна, – она рукой, как саблей, разрубила воздух, – думать, а не выдумывать. Это тебе не на горку взобраться, это целое путешествие в страну созвучий. Я тебе, Лея, сто раз говорила об этом.

– Прошу тебя, Элис, – сказал доктор Марквиз.

– Извини, но разве я сказала что-то обидное? – Не получив ответа от мужа, она вопросительным взглядом обвела всех, прежде чем снова обратилась к дочери: – Лея, дорогая, ты должна объяснить мне: я чем-то оскорбила тебя?

– Нет, – холодно ответила Лея. – Я уже говорила. Тебе придется сильно потрудиться, чтобы оскорбить меня.

– Ну, а тогда почему все такие мрачные? У нас вечеринка, так почему бы не веселиться? – Она сделала шаг назад; в ее глазах начали собираться слезы. – За окном всё в снегу, там так красиво, а мы собрались вместе – так почему же не радуемся?

– Радуемся, мама, – сказал Артемус.

Правда, в его голосе не слышалось никакой радости, лишь отзвук обязанности, взваленной на себя в тысячный раз. Однако этого оказалось достаточно, чтобы вдохнуть новые силы в миссис Марквиз, которая тут же превратилась в неугомонного организатора. Она прогнала нас через несколько раундов шашек и шарад, потом потребовала, чтобы мы ели торт с завязанными глазами и угадывали по запаху, что Эжени (милая Эжени!) положила в него. И только после того как мы покончили с шоколадными трюфелями и перебрались обратно в гостиную, после того как доктор Марквиз, очень далекий от музыки, сыграл в меланхолической манере «Старые колониальные времена», как Артемус и Лея, обнявшись, раскачивались в такт музыке, как По, сидевший на оттоманке, смотрел на них так, будто они были кондорами… только тогда миссис Марквиз снова обратила свое внимание на меня.

– Мистер Лэндор, вы сыты? Вы уверены?.. Ну и слава богу. Вы не будете возражать, если я попрошу вас сесть рядом со мной?.. О, я так рада, что вы смогли прийти. Жалею лишь, что сегодня Лея не в лучшей форме. Уверяю, в следующий раз, когда вы придете к нам, не будете разочарованы.

– Я… я не вправе…

– Да, конечно, вот такой вы у нас человек… Для меня, мистер Лэндор, тайна за семью печатями, почему вы не стали предметом интриг с тех пор, как приехали в Пойнт.

– Интриг?

– Ой, только не думайте, что я не вижу, к каким ухищрениям прибегают женщины. Их манипуляции сразили наповал больше людей, чем вся кавалерия мира. Уверена, что хотя бы одна из жутких армейских жен представила вас хотя бы одной из своих жутких дочерей, разве не так?

– Я… я не уверен…

– Ну, если б у них были такие дочери, как Лея, их ничего не остановило бы. Как вам известно, Лею всегда считали неплохой добычей. Если б она не была особенной, у нее было бы множество… Но, знаете, у нее слишком много всяких идей, и я всегда думала, что ей было бы лучше с мужчиной, обладающим, скажем так, более зрелыми чувствами. С таким, который мог бы направлять ее через мягкое убеждение к подобающим сферам жизни.

– Мне казалось, ваша дочь сама может быть лучшим судьей для…

– О да, – перебила она меня высоким и пронзительным голосом. – Да, я тоже так думала, когда была в ее возрасте. И взгляните на меня сейчас!.. Нет, мистер Лэндор, в этих вопросах любая мать разбирается лучше. Поэтому, когда мне предоставляется возможность, я говорю Лее: «Тебе нужен мужчина постарше. Вдовец – вот на кого тебе следует обратить внимание».

Сказав это, она дважды похлопала меня по заколотому запонкой манжету рубашки.

Жест был мимолетным, но я вдруг почувствовал себя в клетке: дверца захлопнулась, и я лишился свободы даже петь.

Финальный, что называется, аккорд. Так как миссис Марквиз, по своему обыкновению, говорила достаточно громко, все слышали ее слова. И теперь через прутья клетки уставились на меня. И Артемус, бесстрастным взглядом, и Лея, у которой пересохло во рту. И кадет четвертого класса По, покрасневший, как от пощечины, с гневным выражением на лице.

– Дэниел! – завопила миссис Марквиз. – Принеси мне шампанского! Я хочу снова почувствовать себя двадцатилетней!