Всевидящее око

Я зажмурился в последний раз; сабля снова просвистела надо мной. Стена в последний раз выразила свой протест. А потом… потом стало тихо.

Открыв глаза, я обнаружил, что клинок застыл в дюйме над моим левым глазом. Нет, не застыл… он с яростью крутился и извивался… но и не отодвигался.

Я понял, что произошло. Сила удара была настолько велика, что лезвие застряло в каменной кладке.

Мой шанс, мой единственный шанс. Выбравшись из-под сабли, я сорвал с вешалки какое-то платье, обернул им клинок и стал тянуть. Изо всех сил, преодолевая сопротивление с той стороны.

Какое-то время мы были на равных. Но мой противник крепко держал саблю за рукоятку. А я? Я мог действовать только голыми руками. Несколько долгих секунд мы противоборствовали в темноте, невидимые друг другу, но все равно в полной мере реальные.

Лезвие освободилось от крепкой хватки стены и, снова превратившись в инструмент слепой воли, стало выскальзывать из моих рук. А мои пальцы стали терять силу, и только крутившаяся в голове мысль: «Если я его выпущу, мне конец» – заставляла меня сжимать сталь.

Руки болели, легким не хватало воздуха. Но я держался.

И в тот самый момент, когда готов был сдаться, противодействующая сила на том конце исчезла, и сабля, словно манна небесная, оказалась в моих израненных руках.

Я ошеломленно таращился на нее, ожидая, что она вот-вот оживет. Но она не ожила. А я все не разжимал пальцы, не желая – не находя в себе силы – выпустить ее.

Повествование Гаса Лэндора

26

Сунув форму под мышку, подобрав свой сюртук и фонарь, я пробрался сквозь висевшую одежду и снова оказался в холодной спальне Артемуса, оглядел себя в поисках ранений, но ничего не нашел. Ни царапины, ни капельки крови. Тишину нарушали мое учащенное дыхание и капли пота, падавшие на пол.

– Мистер Лэндор.

Я узнал его по голосу. Он стоял в темноте дверного проема без свечи, и по силуэту его можно было бы принять за сына. Я колебался всего мгновение, прикидывая, чему доверять: ушам или глазам.

– Прошу прощения, доктор, – сказал я. – Боюсь, я порвал свой сюртук, – стыдливо указал на свою одежду, – и подумал позаимствовать что-нибудь у вашего сына.

– Но ваш сюртук…

– Да, он пришел в негодность, не так ли? И все же, – добавил я, смеясь и выставляя перед собой форму, – вряд ли я смог бы с чистой совестью выдавать себя за офицера. Ведь я не воевал.

Мистер Марквиз подошел ко мне и изумленно уставился на китель.

– Но это же форма моего брата! – воскликнул он.

– Вашего брата?

– Его звали Джошуа. Умер, бедняга, вскоре после битвы при Магуаге. От инфлюэнции. Форма – это все, что осталось в память о нем. – Наклонившись, он погладил ткань. – Забавно, голубой выцвел, да и погоны немного старомодные, а так… Вполне может сойти за новую.

– Вот и я так подумал, – сказал я. – Ой, видите? Планки не хватает.

– А она была, – сказал Марквиз, хмурясь. – Джошуа так и не поднялся выше второго лейтенанта.

Он поднял взгляд. Его смешок напомнил тихий вздох.

– Вас что-то рассмешило, доктор?

– О, я просто… я просто вспомнил, как Артемус надевал ее и ходил по дому.

– Вот как? Недавно?

– Нет, когда был чистейшим младенцем. Жаль, вы не видели этого, мистер Лэндор. Рукава фута на два длиннее, а брюки! Они волочились за ним – ужасно комичный вид. – Он покачал головой. – Я, знаете ли, просил его с большим уважением относиться к военной форме Родины, но вреда в этом не видел. Он же даже не знал Джошуа, но всегда с большим почтением воспринимал рассказы о военной службе дяди.

– И вашей тоже, – поддакнул я. – Разве мог он без почтения относиться и к вашей службе?

– О. Да. Ну, возможно. Он никогда… он так и не пошел по моим стопам. Наверное, так для него лучше, а?

– Вы скромничаете, сэр. Хотите сказать, что после стольких лет, наблюдая, как вы применяете свое искусство, он не вобрал в себя даже толики ваших знаний?

Его губы тронула слабая улыбка.

– Наверное, чему-то научился, вы правы. Например, в десять он мог назвать все человеческие кости и органы! Знал, как пользоваться стетоскопом. Пару раз помогал мне вправлять кость. Но я думаю, что его мало интересовала…

– В чем дело?

На этот раз сомнений в том, кто стоит в дверном проеме, не было. Свет от лампы, которую миссис Марквиз держала в руке, освещал ее лицо, подчеркивая рельеф и превращая глаза в огромные черные провалы.

– О, дорогая! – сказал доктор Марквиз. – Ты так быстро оправилась?

– Да. Похоже, я совершила ужасную ошибку. Испугалась, что начинается жуткая мигрень, но хватило короткого отдыха, чтобы прийти в себя. Дэниел, я вижу, что ты собираешься утомлять мистера Лэндора одной из своих статей для журнала. Ты должен вернуть ее на место, а вы, мистер Лэндор, должны отложить в сторону этот старый мерзкий китель; уверена, вам он будет мал. Любезно прошу вас обоих проводить меня вниз, пока остальные не хватились нас. Ой, и еще, Дэниел, пожалуйста, погаси огонь в гостиной – мистер Лэндор весь взмок от жары!

* * *