Все в саду

И вот уже на склады Лубянского проезда в Москве потянулись подводы, груженные ящиками с конфетами с гербом Ольденбургских: “Шедевръ”, “Манго”, “Русские герои”, “Тамарин”, “Гренадин”, “Гуайва”… А какие были цукаты из кусочков арбузных корок, вываренные в сахарном сиропе! Какой мармелад и мараскиновая карамель, молочная помадка и леденцы “Монпансье”! Сейчас одно только созерцание пустых коробок Рамонской “паровой фабрики” Евгении Ольденбругской способно привести в экстаз. Все эти сливочно-упитанные дамы, отставив мизинец, смакующие “конфекты”, эти могучие циркачи в разноцветных трико, демонстрирующие приемы французской борьбы “Tour de tête” или “Задний пояс” на коробках с шоколадом “Борьба”. Эти былинные герои, словно сошедшие с иллюстраций Васнецова и Билибина и перекочевавшие на обертки и упаковку Рамонской фабрики. Какая-то другая жизнь легко угадывается в этих металлических и бумажных останках-остатках, похожих на вещественные доказательства, что и фабрика была, и Рамонь процветала, и шоколад был наивысшего качества. Ничего от всего этого не осталось, кроме немногих названий, полустертого герба и призовых медалей, в изобилии рассыпанных на этикетках.

Так совпало, что самый расцвет Рамони пришелся на ключевое событие в жизни ее владельцев – свадьбу их единственного сына Петра и великой княжны Ольги, младшей дочери Александра III, единственной “порфирородной” сестры Николая II. Именно тогда Ольденбургские как никогда приблизились к российскому императорскому трону Как никогда их статус в глазах общества стал высок и непререкаем. Они всюду званы, их все домогаются, их мнения по разным вопросам подобострастно ждут, а каждое слово ловят на лету.

И это притом, что у тех, кто хотя бы немного знал Ольгу или был знаком с Петром, этот брак с самого начала вызывал серьезные сомнения. Как часто бывает у властных и деятельных родителей, сын у Ольденбургских получился вялый, бесцветный, хотя и с музыкальными и литературными способностями, проявлявшимися в скромных литературных опусах и игре на скрипке. В Рамони Петр нашел себя, поскольку его всегда тянуло к земле, к агрономии. К тому же он обожал охоту. Был добр, участлив. Известно, что он нередко помогал деньгами рамонским крестьянам, а в 1915 году даже выделил 230 рублей на покупку аппаратуры для устройства синематографа.

Вообще в другие времена и при других обстоятельствах Петр Ольденбургский смог бы прожить сравнительно благополучно и тихо, оставив после себя добрую память о душевном и щедром барине. Но судьба всё время ставила его в самые невыносимые ситуации, испытывая на душевную стойкость и выносливость. Вначале адъютантская служба в императорской свите, потом в Преображенском полку, наконец брак с царской дочерью, срежиссированный его родней помимо его воли и желания.

Просто с Ольгой они были знакомы с детства. Своевольная, яркая, художественно одаренная натура, любимая дочь своего отца, Александра III, она тяжело пережила его раннюю смерть и с самого детства была в сложных, напряженных отношениях с матерью, императрицей Марией Федоровной. Историки романовской семьи сходятся во мнении, что брак с Петром Ольденбургским стал для Ольги долгожданной возможностью вырваться из-под деспотичной опеки матери. Был тут и другой резон: больше всего она боялась, что ей придется покинуть Россию. А ведь статус царской дочери предполагал, что ее замужество может быть при случае использовано в большой политической игре. В общем, Петр подвернулся вовремя. Но что было им делать после?

А после они поехали в Рамонь в их первое свадебное путешествие. Сохранились фотографии этого кортежа, где тесно и темно от экипажей, карет, людей, ковров, арок из живых цветов. Белое платье невесты, снятой почему-то всюду со спины, мелькает, как пламя свечи, затерявшейся в темном лесу. Банкеты, балы, визиты, парадные завтраки и обеды следовали в неукоснительной последовательности, не оставляя времени молодым побыть наедине. Да, похоже, они и не очень к этому стремились. Он предпочитал оставаться на своей половине, она – на своей. У него – охота, музыка, скрипка, друзья-сослуживцы по полку. У нее – мольберт, краски, прогулки, посещение зверинца. Это был во всех смыслах династический брак по расчету и взаимному уважению.

На какое-то время их объединит перестройка и отделка собственного дома. С самого начала Ольга не захотела жить под одной крышей со свекровью и свекром. Не понравился ей и маленький особняк “Уютный”, с любовью обустроенный Евгенией Максимилиановной к приезду молодоженов. Решили строить собственный летний дворец. Для этого выкупили имение по соседству, выписали петербургского архитектора Генриха Войневича и группу художников под руководством Н. Рубцова для росписей и декоративной отделки. Кстати, в ее составе историки нашли имя Павла Филонова, тогда еще совсем юного, девятнадцатилетнего. Прославится он много позднее, но его первая картина маслом называлась “Восход солнца на реке, протекающей подле Рамони”.