Время новых дорог

Спички ломались в его дрожащих пальцах. Не выдержав, он смял и выбросил сигарету.

Анна перевязывала Сергею голову, когда в вагончик вошли Бальсис, Быстров и Дубынин.

— Как? — не выдержав, спросил Иван Федорович.

— В самую середку угадали. Ни взад ни вперед, — хмуро ответил Быстров.

— Без бульдозеров мы не ходоки, конечно. Не миновать подмогу просить, — сказал дядя Леня.

— И в баньке помылись, и отдохнули, — мрачно констатировал Семечкин.

— Почему говоришь, как больной? — вскинулся Алсахай. — Что случилось такое? Ничего особенного не случилось. Наш майор всегда говорил: из каждого безвыходного положения есть выход. Надо только придумать.

— Придумаем, — буркнул Быстров.

Бальсис подошел к Сергею:

— Болит голова?

— Не очень.

— Значит, болит… Иван Федорович, вы про баню говорили. Можно сделать?

— А чего ж. Вы мне палаточку только выделите.

— И палаточку, и помощников. Будем, товарищи, отдыхать, как и намечали…

На камнях, в большом вытаявшем черном пятне полыхал громадный костер.

— Быстренько, ребятки! Навались! — скомандовал Иван Федорович.

Большими жердями сдвинули в снег пылающие ветви, потом подняли и растянули над раскаленными камнями большую палатку.

— Лапничку, лапничку накидайте! — суетился Иван Федорович. — Босой ты на камнях не устоишь, пятки оставишь.

Семечкин тащил охапку пихтовых лап. Заскочил с ними в палатку и тут же выскочил, задыхаясь от жара.

— А теперь пару поддавай! Снегу туда, снегу!

Снег мгновенно таял на камнях, наполнял палатку паром.

Хлестали друг друга пихтовыми вениками, гоготали от жара и ударов; выскакивали в снег и заскакивали обратно. Тракторы светили из темноты фарами на дымящуюся палатку.

— Прошу внимания! — поднялся Бальсис. — Будем считать это нашим первым производственным собранием.

Семечкин отложил гитару, и в вагончике стало совершенно тихо.

— Вопрос на повестке дня один: как идти дальше. Здесь раньше предлагали — ждать помощи. Сомневаюсь…

— Что мы сами без рук? — проворчал Семечкин.

— Можно мне? — поднялся Кешка. — Если я все-таки заведусь и сначала назад по малой. Площадочку растолкаю…

— И оба вниз загремите, — перебил Быстров. — На осыпи вы оба. Шелохнетесь — просыпитесь.

— Осыпь на упоре, — вмешался Дубынин. — Упор дохлый. Оставлять все как есть тоже опасно. Малейший толчок…

— Крепенько, выходит, сели, — тихо сказал дядя Леня Ивану Федоровичу.

— Какие еще будут предложения? — спросил Бальсис.

— Закрепить, — поднялся Сергей. — Троса у нас много. Бульдозер Горина зацепим прямо с краю, через осыпь. Двое возьмут в натяжечку. А мой — сверху…

— Как сверху? — не понял Алсахай.

— За козырек. Камень там есть, видел? Выступ. За него — петлей.

— И за мой еще можно подцепиться, — подхватил Кешка.

— Ну а потом? Дальше как? — спросил дядя Леня.

— Потом надо взрывать упор, — сказал Бальсис. — Осыпь поползет, машины останутся. Мы их будем держать. Это единственный выход.

— А взрывать как будете? — не унимался дядя Леня. — Взрывать-то нечем, вот какое дело.

— Это как нечем? — удивился Семечкин. — Целый вагон добра везем.

— Правильно, здесь возникает сложность, — сказал Бальсис. — Для нашей безопасности детонаторы отправили вертолетом. Но вот, Николай говорит, что взрывать можно. Обещал объяснить, как.

— Начистоту… — сказал Михеев и оглянулся на Анну. — Есть у меня детонирующий шнур. Так что можно без капсюля. Только мало… шнура.

— Значит, нельзя? — с внезапной усталостью спросил Бальсис.

— Я не говорю, что нельзя. Как раз на конце шнура вот его машина, — он показал на Сергея. — Взорвать там аккуратненько можно… Но, знаете, полагается, чтобы укрытие было для безопасности… Если ручаетесь, что удержите…

Все молчали. У Анны дрожали губы.

— Опасная затея, — сказал наконец Дубынин. — Надо подумать о других вариантах.

— Если просто потянуть его сначала? — Алсахай посмотрел на Кешку. — Твой, а потом все?

— И еще какое дело… — задумчиво сказал Быстров. — Нам другого пути, как через эту осыпь, нет. Поэтому ее просто быть не должно.

— Удержим! — решительно сказал Бальсис. — Должны удержать!

Трос, опоясав огромный камень, тянулся вниз, к гусеницам бульдозера. Еще один трос соединял эту машину с Кешкиным бульдозером, который двумя тросами внатяжку держали трактора Алсахая и Семечкина. Все собрались у тракторов, смотрели, как осторожно, соскальзывая по осыпи вниз, Михеев разматывал небольшую бухточку малинового шнура. Внизу его ждал Бальсис.

— У нас как-то взрывники в деревне стояли, — рассказывал Семечкин, не отводя глаз от Михеева. — Хозяйка, старуха, у них и попросила: больно веревка у вас, сынки, хороша. Может, дадите бельишко посушить? Бери, говорят, бабка, отматывай. Она, значит, отмотала. Да не бикфорд, а этот, покрасивше, красненький. Натянула через двор, бельишко развесила, подштанники дедовы, разную там фигню. Идет дед. У тебя, говорит, старая, веревка не удержится, гвоздем ее надо для крепости. И топориком, значит, по гвоздю и по шнуру…

— Ну и как? — спросил Алсахай, тоже не отводивший глаз от Михеева.

— Подгорели подштанники. А бабка эта до сих пор веревок боится.

Никто не засмеялся.